Дмитрий Колотилин - Завтра Война (СИ)

Я правлю десятилетия, моя страна разрастается во все стороны, мои статуи возводят во всех городах, коих уже десятки. Нет, сотни, и весь континент под моей справедливой, но сильной и суровой дланью, а сотни тысяч граждан каждую субботу восхваляют меня, проходя маршами по улицам, кружась в едином хороводе на городских площадях. И через мгновение весь мир у моих ног, и в нём наступают столетия спокойствия и порядка, моего порядка.

Голоса стихли в моём сознании, и торнадо образов иссякло. Я вновь вернулся в реальность, осознав себя в конце коридора и держа в руках останки чьего-то разорванного надвое тела, отдающего последние капли силы и рассыпающегося прахом.

Позади лишь пепел, впереди тянущие ко мне свои обезображенные руки мертвецы, неловкими движениями мешающие друг другу. Те пытались вцепиться, опутать цепями, ранить крючьями, но они были слишком медлительны, а коридор не столь широк, чтобы можно было размахнуться достаточно сильно.

А мне было в самый раз, и даже мечи не понадобились, лишь нарастающая опьяняющая мощь, усиленная яростью зверя. И руки сами разрывают не только телесное, но и духовное, лишая шанса перерождения. Но нет сожаления, ведь эти изменённые сущности более не родятся безгрешными, и каждая из тех будет следовать лишь одному пути. Плоть не высвобождала из оков пленения саму суть, но скрепы рвались вместе с ней, и выплёскиваемые остатки силы тут же вливались в меня, уже схватившего следующую жертву, избранную для исполнения приговора, объявленного мною же, ведь я и судья, и палач.

Если только захочу, то обрету ещё большую силу, нежели нынче, стоит лишь принять дар. И не важно, что погибнут сотни и даже тысячи, все принесённые жертвы не будут из верных мне людей и союзников. Ведь я создам идеальное государство, не знающее бед, и никто не посмеет угрожать моему народу, даже боги будут опасаться вставать против меня. А я же, если только возжелаю, сам смогу стать богом, и для этого не придётся уничтожать легионы врагов и вбирать в себя силу павших от рук моих.

Хотя, если понадобится, то эту жертву я смогу принести ради высшей цели. И, обретя божественность, я обязательно искуплю все свои грехи. Но для этого нужно вернуться, вскрыть гору и высвободить пленников из нутра кристаллов, ибо им самостоятельно не выбраться, ведь для этого нужно расти ещё десяток тысячелетий, потому как внутри кристаллов заточены малые детёныши, утратившие своего родителя.

Когти с лёгкостью рассекли защищённую ороговевшими наростами плоть, из которой тут же брызнула гнилостная слизь. Кривая рука горбатого огра, сменившего прежнее уродливое обличие после работы местной хирургии и пламени на более отвратительное, рухнула вместе с цепным крюком на оказавшихся рядом мертвецов, подминая и ломая тем кости. А мой хвост в карусели броска рассекал наискось тела тех, кто подступил с тыла. Ни на мгновение я не задумывался ни о чём кроме того, как лучше завершить очередной виток кругового удара, чтобы уйти от готовых обрушить свои крючья выродков, окруживших меня на выходе из тоннеля.

- У меня хвост?!! – я мгновение замешкался, и рассекающий удар сорвался, левая лапа оступилась, увлекая меня в вираж падения наземь.

Мир перевернулся с ног на голову, вдруг ставшая непосильной тяжесть изменённого тела буквально впечатала меня в десяток тел, ломая той кости и превращая в кучу изувеченного корма для устремившегося к новой пище пламени, жадно пожирающего даже само пламя, что вырывалось из ран и прогалин мёртвой плоти.

Зрение затуманено, серый взор сменяется обычным и вновь возвращается, как будто бы у меня вышел из строя специальный визор, выданный в начале боевой операции. Но это не помешало разглядеть собственное руки, вернее сказать, лапы, но не прежние, а более устрашающие, я бы сказал, демонические, и обязательно просидел бы какое-то время, чтобы получше разглядеть себя и тем более длинный хвост, кажется, стегавший сейчас из стороны в сторону подступающих мертвецов.

Время вновь принялось замедляться, и было ускорившиеся выродки, вновь становились похожи на медлительных неповоротливых уродцев из дешёвого фильма с замедленной съёмкой. А я вдруг ощутил нестерпимый голод, как будто бы не ел несколько дней, и, не обращая внимание на собственные раны, полученные после падения от нескольких угодивших в меня крючьев, встал на ноги, оглядываясь по сторонам.

Почти центр зала, лишившегося большинства предметов мебели и утвари, оставшиеся твари продолжали наседать на скруглённую стену щитов, из-за которой всё также били маги и стрелки. Мне стало известно, где сейчас был каждый из моих людей и гномов, я как будто бы видел каждого, и даже окружившие их твари как будто бы встали предо мной. И я всё также слышал зов, но не слушал, потому как в голове, перемешиваясь в иное, зарождались десятки новых мыслей, какие ранее не приходили ко мне.