Проект Альверон (СИ)

- Ну уж нет подруга - указующий жест и священный круг аутодафе прочертил свой круг со мной в центре.

- Нам нечего делить с тобой Грешник. - тщетно сопротивляясь тварь была вынуждена идти ко мне.

- Ты так думаешь? А вот один молодой парень просил взыскать с тебя очень приличный долг и боюсь ты не сможешь расплатиться с ним.

Мое тело покрывает желтое пламя Немезиса, оставляя за собой истощающийся след синего тумана Тарок прочертил круг, и голова одной из кукол улетела в сторону. Вертикальный разрез и бывший охотник навсегда упокоился на цифровых небесах. Полуоборот, немного приседаю и вторая кукла лишается ноги. Активация кары и голова третьей куклы, напавшей сбоку взрывается кровавым шлейфом брызг. Еще пару ударов мечом и все миньоны мертвы. Ведьма сделала пас руками и облако темной дряни бессильно лизнуло пламя Немезиса и бессильно опало. Страшный удар, ломающий кости и тело ведьмы, печаталось в частично проявившуюся границу судилища. Заношу меч над собой. В её глазах страдание и страх.

- Почему? Ты же такой же как мы? - тихо шепчет она - такой же монстр как мы.

- Ошибаешься. Я гораздо хуже.

День 21 (Часть вторая).

Конечно все не могло оказаться так просто. После смерти ведьмы я списался с Саней. Не было извещения о выполненном задании, и я побрел по едва видимой тропинке вглубь леса. Было гадко. Некоторое время назад я убил не монстра, я убил человека. И то что мы были в игре ничего не меняло. Кусок кода не мог страдать. Ни один программист не смог бы написать подобное. Ведьма умирала тяжело, мне пришлось еще трижды опустить меч пока жизнь наконец покинула ее тело. Я оправдывал себя тем, что она также, как и я была убийцей. Но почему-то легче мне не становилось и еще я решил, что задание будет сдавать Сим. Если конечно он вернется сюда. Голова той что причинила ему страдание и муки будет ждать до поры в моем инвентаре. Вопросы морали, этики, совести. Сейчас эти вопросы крутились у меня в голове, и я не хотел искать ответы на них. Может я и правда НПС? Нет. Нельзя оправдывать себя перекладывая вину на других. В том мире я часто наблюдал как люди были готовы винить в своих бедах и неудачах кого угодно - дьявола, случай, судьбу. Нет. Мы сами делаем свой выбор и его нельзя оправдывать давлением обстоятельств. Но и жалеть после тоже не надо.

Через некоторое время лес поредел, и я вышел на окраину болота, чуть в стороне за хлипкой оградой стояла покосившаяся хижина. Приземистый сруб практически наполовину заплыл землей. Крыша покрытая какой-то травой, толи соломой толи болотной осокой. Мне пришлось согнуться чтобы пройти в узкий проем, дверь громко скрипела в несмазанных петлях. Внутри стоял сильный запах сушенных трав и было темно. Аккуратно зажег факел, я попытался осмотреться. Сплошные вязанки сухих трав были развешаны практически повсюду, справа был скособоченный стол с грубым табуретом. Слева массивная печь, занимавшая приличную часть помещения. Сквозь запах трав оттуда пробивался запах разложения и доносилось едва слышимое дыхание. Я сдвинул травы в стороны и осветил лежанку.

Конечно все не могло оказаться так просто. Тогда, читая описание навыков ведьмы, я обратил внимание на один необычный навык в ее арсенале. Кукла - ритуал, связанный с мучительством, позволяющий мучителю забрать жизненные силы жертвы себе или передать их другому. И стало понятна необычная щедрость Лукича. На лежанке, в ворохе тряпья, задыхаясь от болезненного жара от гноящихся ран лежало иссохшее тело маленькой девочки. Дочери ведьмы.

В этом мире у местных наверняка были могущественные маги и чудодейственные зелья способные на многое. Но не все. Дитя передо мной умирало от магической чумы, которую мог исцелить только один класс - жрец, причем прошедший полное посвящение. Или можно поддерживать жизнь такими способами какой использовала ведьма. Забирая жизнь у других. Даже те самые зелья регенерации оказались бы тут бессильны, лишь продлив агонию.

Железный кинжал оказался занесен точно над подсвеченной навыком зоной бьющегося сердца. Просто так оставить это дитя на несколько часов лежать в муках я не мог. Решительное движение рук, судороги ее тельца и как мне показалось еле слышимый вздох облегчения. Какие-то сообщения от системы. Притворив за собой дверь, я вышел во двор. Хмурые небеса бесстрастно плыли по небосклону. Две склянки разбились о стены лачуги, следом за ней полетел зажженный факел и край болота осветился заревом пожара.