Требуются дополнительные данные. Рекомендовано взятие образцов тканей.
Вот так вот. Пациентка умерла. А от чего - неизвестно... Он потер глаза. Надо решать вопрос, связаться с моргом. Бехтеревой нужны результаты анализов проб тканей, и пусть сделают вскрытие. Возможно, это чем-то поможет... Только нужно им сообщить, чтобы в заключении о смерти указали причиной разрушение головного мозга вследствие воздействия отложенных эффектов воздействия поля тесла. Да, еще необходимо сообщить Генриху о произошедшем.
- Что с Михневым?
- С ним все в порядке. Эмоциональные пики в пределах нормы. Последствий сенсорной депривации не зарегистрировано, как и последствий посттравматического синдрома.
- Хорошо. Внимательно следите за ним. Передайте его данные Бехтеревой, пусть проведет перекрестный анализ. И вводите ему парклицин по одному кубику в день.
Санкт-Петербург. Настоящее время.
Коммуникатор заверещал, когда Максимилиан Львович крепко спал. С трудом разлепив глаза, он посмотрел на экран комма. Звонок шел из лаборатории. Сон как рукой сняло. «Что еще случилось? Надеюсь, никто больше не скончался... И так Генриху с трудом удалось замять смерть Пахомовой», - мрачные мысли клубились в голове профессора, когда он ткнул пальцем в символ ответа.
- Максимилиан Львович, доброй ночи, - в динамике раздался взволнованный голос Виктории Кузьминой, дежурившей в лаборатории этой ночью. - Извиняюсь, что разбудила вас. Но вы сами сказали, чтобы вам звонили, если состояние Михнева изменится.
- Что с ним? - мрачно спросил профессор, уже готовый к самому худшему.
- Две минуты назад показатели его мозговой деятельности стали приходить в норму. Сейчас они практически соответствуют контрольным.
Услышав эти слова, Максимилиан почувствовал огромное облегчение.
- Виктория, вы уверены? У него и раньше были кратковременные периоды восстановления нормальной мозговой деятельности.
- Максимилиан Львович, согласно записям в его карте, эти периоды не превышали и минуты. Бехтерева дает девяностотрехпроцентный шанс на восстановление мозговой деятельности пациента.
Евсенин потер глаза. Это было хорошей новостью. Потому что последние две недели в мозгах Михнева творилось нечто очень напоминающее запой. Было не совсем понятно, каким образом это достигается без наличия в крови алкоголя, но, тем не менее, все показатели соответствовали длительному запою. Отключать его от системы он не решался, боясь повредить мозг пациента. А все данные передавались Бехтеревой для анализа. На отправляемые по электронной почте письма пациент так же не отвечал. И вот, похоже, всё приходит в норму.
- Хорошо. Я еду. Начинайте диагностику оборудования.
Пока Максимилиан Львович одевался, он с неприязнью вспоминал подругу Антона Павловича, эту взбалмошную девчонку Ладу. Максимилиан был уверен, что в произошедшем срыве Антона виновата именно она, ведь все началось как раз в тот день, когда она хотела сообщить ему всю правду о его самочувствии и о том, что она нашла себе другого мужчину. А ведь она могла нанести серьезный ущерб его проекту. Заказчики и так давят. Вон как директор института Генрих Альфредович бегает! Впрочем, из этого тоже можно извлечь пользу. После таких нестандартных нагрузок нужно проверить состояние нейрошунтовой сети и ее взаимодействие с корой головного мозга. Если все в порядке, это будет очередным плюсом к его работе. Но, помимо институтского проекта, у Евсенина как у любого уважающего себя профессора был и собственный исследовательский проект, заключавшийся в изучении влияния человеческого сознания на регенеративные возможности организма. Ведь были случаи, когда люди по собственному желанию отращивали себе потерянные части тела. Хотя все известные случаи происходили в странах третьего мира и из-за отсутствия необходимого оборудования не были должным образом зафиксированы. Но раз у него была такая возможность, он хотел изучить, как может повлиять вера человека, находящегося в виртуальной реальности, в полное здоровье своего тела на регенерацию тканей в реальности. И, как это ни странно, он уже начал получать некоторые обнадеживающие данные.
***
Мы сидели за дальним столиком в полупустом зале таверны «Толстый бюргер». Сюда меня привели Анабиоз с товарищем после того, как я более-менее пришел в себя. Правда, Рокфор практически сразу ушел по своим делам. А вот керан с белоснежной шерстью сидел напротив меня и молча поглощал толстые колбаски и сардельки, запивая их пивом. Я был ему благодарен за молчание, потому что сейчас я не был готов к общению.
Читать дальше