Андрей Преволт: Дург. Лес мертвецов

– В древнем разрушенном городе Гельтербанг, на восточной границе Долины смерти, во дворце тогдашнего правителя. Туда вообще не советую вам соваться. Ведьма злая на всё человечество. Правда, случайно туда не попадёшь. Город находится глубоко в лесу, вдали от хоженых дорог. А идти туда специально – самоубийство.

– Ты сможешь провести меня к ней? А наш отряд через лес?

– Нет. Я нарисую тебе карту. Запомни её. И обходи нашу пещеру стороной.

– Где гарантии, что ты не нарисуешь нам дорогу в западню?

– Нет никаких гарантий. Как нет у тебя и других вариантов. Тебе придётся мне поверить. Весь ваш путь – западня. Все, кто едет с тобой, либо очень отчаянные, либо сумасшедшие. Или находятся в совсем безвыходном положении. Но главное, всем вам жизненно необходимо, во чтобы то ни стало попасть на ту сторону леса. Если человек имеет возможность отказаться идти через лес – он непременно откажется. Даже если в твоём отряде есть самые невинные на вид «овечки», поверь мне – они знают, на что идут. У них есть чёткие цели. Обычные люди обходят этот лес за десять миль.

Гийом нарисовал на дорожной пыли путь, по которому придётся пройти отряду. Пожелал доброго пути. И, не обращая больше внимания на собеседника, закинул на плечо котомку и, не прощаясь, ушёл в лес. Прокажённым прощалось много, чего не прощалось обычному простолюдину. Дург не стал реагировать на вызывающее поведение этого несчастного и направился к месту, где привязал коня.

Дург ехал в трактир. Перед глазами стояла начертанная посохом на дорожной пыли карта Леса мертвецов. Важно было не забыть, не упустить ни одного нюанса и по приезду сразу перенести всё на бумагу. Возможно, карта не точна. Но, может так случиться, что упущенный поворот или развилка дороги будет стоить жизни всем.

Въехав во двор трактира, Дург увидел, как все отправляющиеся усиленно готовились к предстоящей дороге. Запрягали лошадей, крепили груз, подгоняли сбрую, упряжь и одежду. Только рыжий студент Максимилиан сидел на крыльце с маленькой котомкой на коленях, совершенно беззаботный. При появлении во дворе Дурга он вскочил, взял коня под уздцы и довольный, с раболепством в голосе произнёс так, чтобы слышали все:

– Мы заждались вас, наш предводитель. Все готовы выступить в дорогу.

– Возьмите больше еды с собой. Трактирщик, выводи своего лошака и неси мешок соли и бочонок уксуса, – с ходу стал раздавать команды Дург.

– С чего бы это? – недовольно возразил трактирщик, выгребая навоз из сарая.

Дург достал из—за пояса кожаный мешочек с монетами и бросил его трактирщику. Тот, проворно поймав его, без промедления ринулся исполнять приказания.

– Поедешь на нём, – кивнув в сторону выводимого из сарая лошака, сказал рыжему Дург. Спрыгнув с коня, он подошёл к пеньку, в который был воткнут топор на длинной ручке. Выдернув из пенька, Дург проверил его на заточку, усмехнувшись про себя: «Старый палач знает толк в топорах». Бросил рыжему: – Возьми его, пригодится, – тот неуклюже поймал теперь уже своё личное оружие и с гордостью сунул его рукоятью за пояс.

Поднявшись вверх, Дург бросил взгляд в сторону комнаты таинственной незнакомки. На секунду замер в раздумье и всё же шагнул к ней. Постучал в дверь.

– Миледи, через четверть часа мы отправляемся в дорогу через лес. Если вам с нами по пути, советую поторопиться.

Ответа из-за двери не последовало. Дург вошёл в свою комнату. Достал из-под кровати саквояж. Откинул край матраса, ближний к стене, достал длинный свёрток. Развернул его. На грубой холщовой ткани лежали меч и кинжал. Кинжал этот до сегодняшнего утра висел на поясном ремне. Но перед поездкой на встречу с прокажённым, учитывая ночное происшествие, был заменён на другой, с клинком из серебра. А вот теперь настал момент и для смены меча. Этот меч Дург заказал кузнецам Долорингии. И даже эти, непревзойдённые мастера обработки метала признались, что это был сложнейший заказ в их практике. Этот меч не отличался какой—либо изысканной красотой или особым изяществом исполнения. Дург, как и большинство дворян того времени, питал страсть к красивому оружию с богатым убранством. Особенно знатная молодёжь старалась перещеголять друг друга рукоятями и эфесами с вырезанными экзотическими животными и украшенными драгоценными металлами и камнями. Большинство таких мечей выходили из кузниц Долорингии. Но на сей раз меч выглядел очень скромно. Несмотря на то, что при его изготовлении было потрачено немало серебра. В этом и была сложность. Обычно золото и серебро применялось для украшения эфеса и рукояти. В данном же случае серебро должно было содержаться в клинке. Но вплавить его в сталь можно было только в ничтожном количестве, так как это повлияло бы на прочность клинка. Поэтому стояла задача прикрепить серебро к телу клинка, выкованному из прекрасной долорианской стали, рецепт которой знали только здешние мастера. Но меч – оружие контактного боя. При соприкосновении с другим оружием, доспехами и костями серебряные накладки легко могли слететь. Поэтому в теле клинка, по всей его длине, с обеих сторон были выкованы две бороздки. Они немного уходили в тело клинка, создавая нависающие края. Когда потом в эти бороздки было залито расплавленное серебро, затвердев, оно уже ни при каких ударах не могло оттуда выпасть. Кузнецы признались, что им никогда ещё не приходилось выполнять настолько сложную работу. Потом известный алхимик Надиус, из университета в Гидсе, поместил меч в полученный им жидкий раствор серебра. Частицы серебра плотно покрыли всю поверхность клинка. То же самое Дург сделал с наконечниками стрел для своего арбалета. Это позволило значительно удешевить их изготовление. И, соответственно, увеличить количество. Сами стрелы были сделаны из вымоченной в воде осины, как и рукоять меча, заканчивающаяся снизу острым шипом.