Владимир Макарченко: Мир иной. Том 1

– Ты где это все разгуливаешь, пакостник?! Третий день ищу пропащего, а он уже и товарищем обзавелся. Такой же гуляка, как и ты?! – Шумела женщина, строго наступая на Семена. – Что это ты в такое чучело обрядился?

– Попрошу без оскорблений! – Не сдержался Семен. – На мне нормальная джинсура. Почти последнего писка! Если тупите в этом вопросе, то язык попридержите. Сама как оделась? Поди, из сундуков прабабушки шмутье вытащила? И вообще: кто такая?

– Уже и не помнишь? За три дня все мозги растерял. Жена я твоя. Матрена!

– Спаси меня Бог от такой супружницы! – Перекрестился Семен. – Я, Слава Богу, холостяк.

– Поглядите на него, люди добрые! – Вскричала в сердцах Матрена, хотя всех людей тут было трое, если взять в расчет и ее саму. – Дурнем прикидывается! Слова какие взял откуда-то!

– Верно. Путаешь ты чего-то, Матрена. – Вмешался Михайло. – Не здешний он вовсе. Потому мужем твоим быть не может. Какие приметы особые у мужа твоего есть, которые не всякому известны? Глянем, есть ли они у Семена.

– Семена… – Растерялась Матрена. – У моего Петра возле пупа большое пятно родимое. Рыжее такое. Пусть явит то место нам с тобой!

Семен тут же задрал рубашку и чуть приспустил штаны, оголяя пуп. Никакого родимого пятна у него не оказалось. Матрена же поначалу замерла, словно окаменела, а затем побежала назад в ту сторону, откуда появилась, крестясь на ходу.

– Что за баба странная? Откуда она тут взялась? Кабы с барской усадьбы, то Авдей бы тоже в тебе знакомца разглядел. Однако, по иному вышло. Иных жилых мест поблизости нету. Неужто, она из-за мужика из Кисловки добралась. Двадцать верст отмахала. Не вижу тогда оправданья поступку ее. Откуда могла в голову мысль заглянуть, что сюда именно мужик ее попер? Это, как иглу в стогу искать. Странно все как-то. Сначала ты не весть откудова, теперь баба эта под стать тебе. Еще и лицо знакомое разглядела. Чудеса! – Михайло почесал затылок и замолчал, окунувшись в какое-то раздумье и что-то бормоча себе под нос. Вскорости, их догнал и Авдей. Теперь оба слушали его наставления, как вести себя должны на усадьбе. С кем в дружбу вступать, кого сторониться. Заодно и решил вопрос с одеждой для Семена, заручившись тем, что тот не будет ждать положенных ему денег два месяца.

Усадьба под названием Старый Скол, принадлежащая отставному капитану Дегтяреву, была обширной. На ее территории имелся достаточно большой лес, служивший завистью соседей, который постоянно искали предлога навестить хозяина с целью походить по лесу с ружьецом, чтобы душу охотника успокоить и какой-никакой дичью себя побаловать. Протекала тут и река густо заселенная всякой рыбой. Знатную уху наловчился хозяин усадьбы готовить. От ее аромата голова кружилась. А про вкус и сказать нечего. Редкого вкуса ушица! Был тут и луг выпасной и поля зерновые. Богато жил помещик Дегтярев. Усадьбу эту дед его – Василий Павлович Дегтярев, полковник драгунского полка – в награду за доблесть в войне с Наполеоном от царя Александра получил вместе с орденами. Теперь внук, Василий Дегтярев, землями этими владел с супругой своей. Доход имел большой, а потому проживал большее время в городе Рязани в большом двухэтажном доме. В поместье наезжал раза три-четыре за год. Тогда-то и набегали к нему все соседи. Охота, вечерние застолья с картами и вином быстро съедали те дни, на которые барин покидал в городе свою жену и двух отпрысков. Получив отчеты управляющего о ходе дел вместе с накопленным барышом от удачно продаваемых продуктов деятельности его крестьян, Василий Дегтярев садился в свою коляску, запряженную породистым рысаком и повелевал кучеру везти его к семье, постепенно оттаивая от обильных возлияний.

По причине выше описанных обстоятельств Авдей Авдеевич являл собой полную замену барину со всеми вытекающими обстоятельствами. Был он тут и судья, и закон, оставаясь всегда верным псом своего хозяина. Даже при возможности в деньги хозяйские запустить руки себе такого не позволял. Разве что иногда, по малости, дабы побаловать себя чем. Знал о том помещик. И всецело доверял своему управляющему. Положив ему оплату труда его в триста рублей в год. Поскольку семьей Авдей Авдеевич не обзавелся, денег этих ему было «за глаза». Свой «капиталец» скопил. Мечтал отпроситься со службы когда-то, да в город укатить. Там открыть ресторацию какую-нибудь и жить себе безбедно до конца дней.

Ныне осуществление мечты его стало приближаться. Встреча с Семеном сразу же положила начало к приближению конца службы у помещика. Грамотный мужик. Вона как считает. А то, что прежнюю жизнь забыл, так то только в пользу. Некуда ему ерепениться. Подучит его Авдей Авдеевич мало-мальски делам, коими сам занят, да и предложит взамен себя барину. А там и мечты все сбудутся.