Сергей Cупремов: Знаки-собаки. Знаки-собаки

– Вот так, – прогремел военный чин, – в армии приказ одинаков, что для человека, что для животного! Без этого нет армии. Суждения и домыслы оставляй дома: жене, матери. А тут изволь слушаться… и не лезть в чужие мысли, особенно старших по званию. Все понятно?!

– Так точно, – выпалил шофер, еще больше заинтересовавшись судьбой собаки Сатурн.

«Умная зверина», как нередко Лора называла свою собаку, на следующий день оказалась одна. Она откуда-то знала, что Серафим ушел достаточно далеко и может до вечера не возвратиться. Дверь хозяйской комнаты осталась приоткрытой. Несмотря на это, Дара провела не меньше получаса, прежде чем решилась приблизиться к заветной комнате. Два раза возвращалась на свое место, долго принюхивалась, вытянув шею, насколько позволял позвоночник.

Дару атаковала нерешительность, причиной которой был неопределенный запах и противоестественная энергия, исходящая из комнаты Хозяина. В букете ароматов она могла уловить известные, те, которые она знала, искупавшись в шампуне. Вперемешку с ними витало множество сладких и терпких запахов, не известных дотоле.

Доминировал диковинный аромат, который буквально опьянял рассудок животного. Его-то Дара и побаивалась. Собаку также волновала тайна – хозяин слишком быстро нырнул тогда в комнату, с тем только, чтобы закрыть штору. Ни разу прежде он не делал быстрых движений. Эта поспешность упрямо зацепилась в памяти животного.

Превозмогая неуверенность, Дара ступила в комнату. Запахи усилились. Собака отпрянула, но опять возобновила свою мягкую поступь. Вот она, шторка!

Дара без труда встала на задние лапы, передними оперившись на стену. Снова начала принюхиваться. Запахи жгли: незнакомые, приторные, пряные и одурманивающие. Но совершенно не съедобные. Может, назад? Ничего съестного. Все, как Лорины краски у зеркала, – одна чепуха!

Как ни пыталась собака не отвлекаться на жжение, но ароматы атаковали ее, и чем ближе, тем больше.

Сперва Дара нежно схватила зубами ткань, но поняла, что так не сумеет ничего разглядеть. Тогда носом она принялась толкать край занавески, но та неизменно возвращалась на прежнее место. Это раззадорило молодую натуру, и она стала хватать уголок занавески со всей силой. Такой маневр ничего не менял. Тогда Дара, насколько могла, вытянула лапу и, удерживая зубами край ткани, ударила поверх своего носа. Раздался щелчок, и ткань обрушилась собаке на морду, одним краем продолжая висеть на стене. Дара открыла глаза и поняла, что совершила что-то отчаянно плохое. Очень, очень плохое, и ей за это влетит!

Но за шторкой оказалось то, что сразило ее наповал. В нише наподобие оконной она увидела маленькую… Лору, только темную, закостенелую, неподвижную и в непонятной одежде. Контуры тела были Лорины, но что-то отличалось. В руке темная «Лора» держала палку, а в другой непонятно что: круглое и с глазами.

Вся эта сцена ужаснула собаку до глубины. Что было сил, Дара пустилась прочь из комнаты на кухню, в душевую, снова на кухню под стол, переползла под стул, заскулила. Ее сердце стучало как бешеное. Даре казалось, что оно вот-вот вырвется из груди. Кровь ударяла в мозг, а тот шквалом сыпал страшные картинки, которых Дара не могла видеть при жизни. Собаку терзал древний инстинкт страха, тяга к самосохранению в ущерб всему, любой ценой.

Собака принялась рычать и скалиться на невидимого врага. Потом вновь заскулила, все так же ощущая сумасшедшее сердцебиение. Единственное, что она понимала, – хозяин будет зол. Перед глазами стояла темная Лора-мстительница, которая, как мерещилось, шлет гневные стрелы. Как только Дара не умерла со страху?

Бессознательное полностью овладело животным. Перед глазами мчались никогда не виденные картины из других миров: густо переплетенные стволы деревьев и лиан, погоня, неуправляемый страх и неистовый свет, который пробивается сквозь заросли, близится к ней. Эмоции подхватили Дару и что есть сил понесли прочь от этого света, который от погони только наращивал свою интенсивность. Он был неумолим. Чувства переворачивали и крутили несчастное четвероногое, делая ее своим орудием. Дара не понимала, что с ней происходит, – все казалось нереальной картиной, плодом бушующей фантазии.

«Злая Лора! Злая Лора! Злой Хозяин!» – неслось в ее голове. Часы на стене хрустнули пять раз, звуком напоминая ломающиеся ветви.

Серафим смотрел на оборванную штору стеклянными глазами. Его неуклюжая фигура замерла в недоумении. Из дальнего угла кухни Дара могла видеть, как переживает хозяином. Он остолбенел, став похожим на свою «каменную Лору». Уставился в одну точку и застыл. Это было тем неописуемым, что никогда не укладывалось в голове животного. Быть недвижимым, быть каменным. Дара почувствовала на языке солоноватый вкус. Так бывает, когда лизнешь камень на дороге – не резкий, но солоноватый. Ах, как Хозяин напоминал камень!