Алексей Козлов: Золушка и король. Сказка

Все это есть, но я ни разу
Такого дива не видал.

Ночь снизошла как покрывало,
Непроницаемая мгла
От глаз охранников скрывала
Воров недобрые дела.
С воров, конечно, взятки гладки,
А между делом до зари
Вдоль улиц в чешуе брусчатки
Уж зажигались фонари.
Разнежась и заснув отчасти
(Открою эту тайну вам),
Сквозь пальцы городские власти
Взирали на родной бедлам.
Они решили: слава Богу,
Гораздо лучше всех планид
Неосвещенную дорогу
Фонарь под глазом осветит!
Укреплены в подобном мненье
Сильнее чем в ружье затвор,
Они в невинном заблужденье
И пребывают до сих пор.
Мы чаще видим град потертый,
Где лишь конторы да суды,
В своих границах тесных спертый,
Лишенный солнца и воды.
За чередою войн кровавых,
Смертей, пожаров, зол и мук
От куполов золотоглавых
Остался только тихий звук.
Бетонных кубов взмыли тыщи.
Испепеленная дотла,
Лишенная духовной пищи,
Архитектура умерла.
За гробом шли, кривляясь, черти.
Ее записки не забыть:
«Прошу в моей голодной смерти
Несчастных зодчих не винить».
Все новостройки, как солдаты,
Напоминают мне порой
Деревни, что возвел когда-то
Старик Потемкин под горой.
А человек мечтал утробно
И безнадежно, может быть,
О чудном граде, где удобно
Работать, отдыхать и жить.

Мечты, мечты! Мы так старались
Приблизить завтрашний наш взлет,
Что в веке бронзовом остались
Средь недостатков и забот.
Мы получали всюду двойки…
Но вот луч света средь трудов…
Привет, Колумбы перестройки,
Я вас приветствовать готов!
Несете вы в себе свеченье,
Врачуя шутками хворьбу,
Как одинокие включенья
В давно угасшую толпу.
В минувший день над настоящим,
Перо, неси меня скорей
Над муравейником кипящим
Вдоль улиц, окон, площадей!

И в самом центре Града Мира
(Я это знаю с давних пор)
Есть резиденция кумира.
Ах, Боже, что там за забор?!

Ее листва от взгляда прячет.
Там плац, где (люди говорят)
Король на лошади горячей
Рукой приветствует парад.
Кричат! Летят чепцы, уборы!
Мне говорил старик Сисой:
– Лишь современные заборы
Поспорят с этой высотой.
Ты слышал громкое «ура?»
Ты видел эти кивера?
Под грохот конского галопа
И орудийных канонад
Веками ежилась Европа,
Но пушки грозные молчат.
Пыль оседает на лафеты,
Военачальник сном объят,
Во сне вздыхают мортильеты,
Аркебузиры мирно спят.
Здесь гротов синие громады,
Аллей прозрачных длинный ряд
И вниз по скалам водопады
Бегут, сплетаются, шумят.
Так грустно с радостью прощаться
Былых времен, и я люблю
Туда порою возвращаться,
Как старый плотник к кораблю.

Читатель, знай! Мне часто снится
Тот славный день, когда вокруг
Заборы, склепы и гробницы
Мы сложим в бабушкин сундук.
Вот как-то раз у короля
В палатах был объявлен праздник,
И коронованный проказник
Гонял всех в кухне: «Гоп-ля-ля!»
Кричал: «Быстрее, лоботрясы!
Сидеть без дела любо вам!»
А те златые ананасы
Растаскивали по столам.

Искрились в синих штофах вина,
Кувшин сиял, гордясь собой,
И королевская дружина
Готовила стаканы в бой.
Толпою слуги налетали,
Как золотистые шмели.
Они гремели и жужжали
И залы метлами мели.
И вот – конец приготовленьям.
Уж вечер в комнаты влетел.
Все ждали только появленья
Виновника великих дел.
И. королем приглашены,
Все люди знатные страны
Спешили в бричках и каретах
Увидеть чудо только раз.
Да, было так. Но все ж не это
Ведет к победе наш рассказ.
Послушав каждодневной брани
Под перестук веретена,
Сидела Золушка в чулане,
А перед ней была стена.
Лучи томительно искали
Впотьмах ее худой руки,
Да сетку кружевную ткали
В углах большие пауки.
Под мерный стук веретена
Средь меркнущих огней
Запела песенку она,
Подтянем вслед за ней:

«Друзья! Сегодня в горе я!
Жить очень тяжело
Без озера Виктория
Без леса Фонтенбло!
Увы, законы строгие…
Пусть пьют свое вино
Счастливчики немногия
В Монакских казино!
Пусть загнивают бедные…
Мы будем их жалеть.
Трубите, трубы медные!
Греми над миром, медь!
Не надышусь я видами
Чудес по всей земле,
И грежу пирамидами
Когда моя душа навеселе.
Друзья! Сегодня в горе я!
Жить очень тяжело
Без озера Виктория,
Без леса Фонтенбло».

Две мышки веселились в хламе.
А в доме светлом за дверьми
Хозяйка перед зеркалами
Страдала вместе с дочерьми.
Вот приглашение – не шутка,
Не каждый день езда на бал.
Что лучше – флокс иль незабудка,
Рубин кровавый иль опал?
Любуясь новеньким узором
Скрипучих кожаных туфлей,
Корсет затягивали хором
На пышной талии своей.
Вращая тараканьим усом,
Сказал усатый генерал:
– Они одеты, брат, со вкусом!
Но испугался и удрал.
И я покинул кулуары —
Не стану называть причин.
Описывать аксессуары —
Занятье, право, не мужчин.
Мгновенья исчезали в Лете.
И ясно представляла мать,
Как чудно будет на паркете
Мазурку дочки танцевать.
Она б могла казенным слогом
Сказать: как пух, они легки!
Все будет здорово! Залогом
Тому – их чудо-башмачки.