Джон Толкин: Две твердыни

– Не-а, не знаю, – сказал голос Горбага. – Обычно-то приказы поступают быстрей, чем птица долетит. А как – не знаю, да лишнего и не надо знать. Бррр! С этими назгулами не захочешь, а обделаешься. Глянут на тебя – будто шкуру сдирают: раз-два, и отправят освежеванного вялиться на том свету. А Самому они лучше братьев родных, так что терпи да молчи в тряпочку. Нет, я тебе скажу, в крепости служить – не шутка.

– Ты бы здесь послужил, погулял бы в обнимку с Шелоб, – сказал Шаграт.

– Она мне тоже без надобности: податься бы куда-нибудь, где ни их, ни Ее. Да куда же подашься: война, разве что после.

– Война, говорят, хорошо идет.

– Они скажут, – хмыкнул Горбаг. – Поживем – увидим. Но если и правда все утрюхается, то заживем попросторнее. Как думаешь? Может, подберем с десяток лихих парней, дадим тягу да поищем, где поразжиться есть чем, а командиров нет?

– Эх! – сказал Шаграт. – А что, тряхнем стариной?

– Ну, – сказал Горбаг. – Это мы потом, а сейчас тут что-то не то, нюхом чую. Я тебе говорю, Большие Шишки, – он перешел почти на шепот, – ну, самые большие, где-то напортачили. «Чуть не сорвалось»! То-то и оно, что сорвалось! А мы – бегай поднимай. Бедняга наш брат Урукхай – только бы им дыры нашими задницами затыкать! Пользуются, что враги любят нас не больше, чем Самого, и что ежели Ему, то и нам конец. Погоди-ка: ты когда приказ-то получил?

– Да с час назад, мы почти сразу и встретились. Сказано было: Назгул тревожится. Берегись лазутчиков на Лестницах. Стражу везде удвоить. К Лестницам выставить дозор. Я скомандовал – и побежали.

– Скверное дело, – сказал Горбаг. – Видишь ли – наши Безмолвные Соглядатаи встревожились пораньше назгула, дня два назад, это я точно знаю. А с дозором меня послали только вчера и в Лугбурз не сразу доложили: то да се, гром и молния, Главный Назгул выступает с войском. Говорят, из Лугбурза вообще велели не соваться с пустяками.

– Ну да, и Око здесь не шарило, – сказал Шаграт. – Говорят, на западе большие бои.

– Это само собой, – проворчал Горбаг. – А враги тем временем пробрались по Лестницам. Ты-то, между прочим, где был? Особого распоряжения дожидался? Кто за тебя должен стеречь верхнее ущелье и переход?

– Заткнись, ты! Ишь, командир нашелся; не учи ученого. Мы и так всю ночь глаз не смыкали. Тут чудные дела творились.

– Что за чудные дела?

– Да уж чудные: свет мелькал, крики слышались. Но Шелоб-то тоже не дремала. Парни видели Ее с Мозгляком.

– Какой еще Мозгляк?

– Поглядел бы ты на него: черненький такой вшиварь, сам как паучок или заморенный лягушонок. Он здесь и раньше бывал. Первый раз явился не откуда-нибудь, а из Лугбурза, понял, несколько лет назад, и нам велено было задержек ему не чинить. И с тех пор разок-другой вскарабкался по Лестницам, но мы его не трогали, будто и не замечаем: он как-то поладил с Ее Милостью. Видать, Она просто на тощий кус не позарилась – на приказы-то сверху Ей сто раз плевать ядовитой слюной. Ну, вы там в долине хороши сторожа: он сюда уж сутки как пробрался. Вчера под вечер его видели. А потом докладывают мне, что Ее Милость забавляется, я думаю – ну и на здоровье, другое дело – когда приказ вышел. Верно, думаю, Мозгляк Ей какую-нибудь живую кровянку притащил, а может, от вас доставили подарочек – пленного или кого там. Я Ей забавляться никогда не мешаю – Ей помешаешь, как же! – а мимо Нее все равно никому ходу нет.

– «Ходу нет, ходу нет»! Ты гляделки-то разуй! Говорю тебе: что-то стряслось, нюхом чую. Кто уж там пожаловал по Лестницам, не знаю, только он протырился, понял? Раскромсал ее паутинку и вылез из Логова. Это тебе не хухры-мухры!

– Ну он же от Нее не ушел, верно?

– Не ушел? Кто не ушел? Этот замухрышка? Да если б он был один, давно уж вылеживался бы в Ее кладовочке на верхней полочке, а ты бы его у Нее выпрашивал, потому как в Лугбурзе шутить не любят. Считай, тебе повезло. Только он не один был!

Тут Сэм стал слушать внимательнее и прижался ухом к камню.

– Кто его освободил-то, а, Шаграт? Да тот же самый, что раскромсал паутину. Сам, что ль, не понимаешь? А кто подколол Ее Милость? Опять же он. А где он? Ну где он, Шаграт?

Шаграт промолчал.

– Ты шевели, шевели мозгами – нет своих, займи на время, дело-то нешуточное! Никогда и никто еще до Шелоб иголкой не дотянулся, не хуже меня ты это знаешь. Старушку-то жалеть не будем, хрен с Ней; но ты сообрази сам: тут у тебя шастает всем мятежникам мятежник, с недобрых времен Великой Осады таких и в заводе не было. В общем, что-то сорвалось.