Василий Костовинский: Полесская Мавка

– А мы уже думали, что Леший тебя в гиблые болота заманил, – широко и душевно улыбался Коля Брыльок, атаман местных ребятишек. – А что это у тебя на башке?

– Подарок от Мавки, – тихо проворчал я, стягивая с головы венок и пряча его за спину.

И тут Коля увидел карася, которого я волок за собой.

– Так значит, Явдохина Пристань всё-таки существует! А я думал, что это бабкины сказки, чтоб отпугнуть нас от леса.

И Николай впервые без насмешки, а с нескрываемым уважением посмотрел на меня. На мой недоумённый взгляд, он ответил:

– Так старики называют то жуткое озеро, где обитают Русалка и Леший. Однако уже темнеет. Давай я помогу дотащить твой улов к вашему дому.

Это был крепкий, белобрысый, голубоглазый паренёк, который впоследствии стал моим лучшим другом. Мы с Николаем были равного роста, одинаковой стати и все говорили, что мы подобны родным братьям. Как-то бабушка проговорилась, что все Брыльки – какие-то наши дальние родственники.

Когда я вошел в кухню, бабушка, хлопотавшая у плиты, не повернув головы, молвила:

– Положи карася на лавку, мой руки и садись к столу. Сейчас ужинать будем.

А потом как бы невзначай спросила:

– Ну, что, познакомился со своей будущей невестой? Ядвига – чудесная девочка и вы с ней идеально подходите друг другу.

От неожиданности у меня рыба из рук вывалилась, и очи чуть было на лоб не вылезли.

– Бабушка! И что за сплетни тебе сорока на хвосте принесла? Или ты всё это сама себе придумала?

А бабушка Христя лишь только загадочно улыбнулась и вышла из кухни.

– Да ничего я себе не выдумываю. Я просто всё знаю, – услышал я откуда-то со двора её приглушенный голос.

Вот такие они полесские бабы, от мала и до велика. В Мире лишь только что-то вознамериться произойти, а они уже всё точно знают.

Мне было только шесть лет, а маленькой Ядвиге всего лишь три с половиной годика. И пусть она была не по годам развита, но видеться с ней я больше не собирался. Мне куда интересней была дружба с моим сверстником Колей.

Но утром третьего дня какая-то неведомая сила вложила в мою ладонь удочку и погнала опять к лесу. Мавка уже поджидала меня у опушки, безмолвно взяла за руку и увлекла за собой в чащу.

И так все лето. Один день я проводил с моим другом Колькой, а последующий – с девочкой Ядей. Собирали ли мы ягоды или грибы, ловили ли рыбу в реке или озере, или попросту гуляли по лесным тропкам и лужайкам – мне было невероятно интересно с моим маленьким лесным следопытом. В густых пущах и топких болотах было полным-полно опасностей: дикие звери, змеи, трясины, омуты и буреломы. Но с Ядвигой я чувствовал себя неизменно спокойным и полностью защищённым. Аромат её кожи, одежды и пышных волос отгонял мух, оводов, комаров, а также всех досаждающих людям букашек. А это делало наши прогулки приятными, полезными и беззаботными. Мы могли часами купаться в Явдохиной Пристани, но не одна пиявка к нам ни разу не приставала.

Осенью я пошел в школу, но на любые праздники и каникулы приезжал свидеться с моими сельскими родственниками и друзьями. Потом мои родители увезли меня на Колыму, но каждое лето я возвращался на побывку в полесские Дубки.

Мы росли. И с каждым годом мои походы в лес становились всё интереснее и занятнее. А рассказы моей проводницы всё более и более взбудораживали моё пылкое воображение. Меня иногда просто потрясала её яркая и буйная фантазия.

Как-то мы сидели на берегу озера, и я спросил, почему оно называется Явдохина Пристань.

– Это было давно, более ста сорока лет назад, – безрадостным голосом поведала Ядя. – Жила в Дубках девушка по имени Евдокия, но грубые и бездушные селяне дразнили её Явдохой. Не красавица, но далеко и не полная уродина. Как и все стремилась к счастью, любви и благополучию. Соблазнил её первый парень на селе, тщеславный Микола Брыльок. Совратил не из любви, а просто ради забавы. А когда Евдокия понесла и пришла с этой вестью к Миколе, то тот лишь посмеялся над влюбленной дурочкой и выпроводил её восвояси. И тогда в ярости прокляла Евдокия весь род Миколы Брылька на семь поколений вперёд.

Все отвернулись от грешницы: и люди, и батюшка, и родные, и близкие. Как-то осенью, глухой ночью, выгнали её батька с матерью из-под отчего крова. И никто не дал горемычной ни пристанища, ни прибежища. И только тихое лесное озеро приютило отчаявшуюся женщину. Загубила Евдокия и своё ещё не родившееся дитятко, и свою мятежную душу.