Андрей Мухлынин: Сезон Колдуна

Я снова не знал, что делать дальше. Единственная надежда была на участкового. Нет, можно, конечно, было послать его подальше, только кто знает, что они там ещё нарыли. Рита не станет скрывать, что я остался после её ухода, и вполне может ляпнуть лишнего, даже не заметив этого. Чего-нибудь, что очень быстро превратит меня из главного консультанта в главного подозреваемого.

Ещё и этот демон. Почему он не стал меня преследовать? Что-то не сходилось. На каждое следствие есть своя причина, но сегодня мне попадались одни лишь следствия, а это, знаете ли, здорово нервирует.

Едва остановившись перед домом, я выскочил из машины и заглянул в багажник. Убедившись, что среди патронов не припрятано подарков в виде бомбы-другой, я перетащил оба тяжеленных ящика в дом, поставив их на нижние полки в мастерской. Вернувшись на улицу, я взял машину за передний бампер и… подбросил её. Знаю, по идее, такая груда металла должна весить… много, однако внешний вид обманчив – машина взлетела вверх с легкостью пластиковой игрушки. И в виде игрушки упала мне на ладонь.

Да, да, у меня волшебная машина. Если вы ждёте от меня каких-либо объяснений по поводу наложенных на неё чар, то самое большее, что я могу сказать – понятия не имею, как оно работает. В конце концов, я не всезнающий мудрец, да и вы не задумываетесь над тем, как устроен ваш мобильник.

Сначала мне показалось, что это ветер зашумел в листьях, но вскоре шелест стал более хлопающим. Лампа в фонаре на мгновение затмилась чем-то. Чем-то, не предвещающим ничего хорошего.

Я, в принципе, спокойно отношусь к летучим мышам. Несмотря на то, что они разносят кучу всякой заразы, мешают спать по ночам, шебуршась на чердаке, или залетают в открытые окна. Такие мыши не пугают. В отличие от тех, которых я увидел, посмотрев вверх.

Все деревья были облеплены не десятками – сотнями летучих мышей. Здоровенных, с размахом крыльев в полметра, не меньше. Издавая тонкий свист, они срывались с прогнувшихся под их тяжестью веток и описывали круги, разминая кожистые крылья. Каждый коготь на мышиных лапах был с вязальную спицу длиной, а резал, наверняка, не хуже скальпеля – мне совершенно не хотелось проверять, так ли это.

И что-то подсказывало, что не мотыльков они собирались ловить.

Едва я успел захлопнуть за собой дверь, как с другой стороны в неё врезалась одна из этих тварей. Следом ещё несколько. Мышь посообразительнее попыталась атаковать окно, но запуталась крыльями в решётке и принялась отчаянно пищать, призывая собратьев. Заперевшись на все замки и опустив шторы, я пулей бросился в мастерскую.

Было бы самоубийством сидеть сложа руки и надеяться на чудо. Конечно, с приходом дня эти мыши, скорее всего, убрались бы восвояси. Так делает большая часть известной мне нечисти. Однако у них в запасе была ещё целая ночь, чтобы найти путь в дом. Выскочив на веранду, я стал шарить по полкам, но было уже слишком темно. Какая-то коробка перевернулась, на пол посыпалось её содержимое. Бормоча проклятия, я включил свет. За окнами, в октябрьских сумерках, сгустившихся на улице, тотчас зажглись жёлтые глаза-бусинки. Они светились совсем не так, как у ночных животных, – эти глаза будто не отражали свет, а излучали его.

Рука сама нащупала выключатель и нажала на него.

Уже взлетевшие мыши возмущённо заверещали и притихли. Всего на секунду. перед тем, как выбить собой все стёкла.

Схватив первое, что попалось под руку, я бросился в ванную. Там, по крайней мере, не было выходящих на улицу окон. Но мыши уже пробрались в дом и скреблись теперь прямо под дверью. Проклятье! Даже кольцо, с помощью которого я мог бы перейти во Вневремя и сбежать из осаждённого летучими тварями дома, было полностью разряжено. Несколько бракованных заклёпок, первоначально изготовленных для напульсников, но накапливающих слишком маленький заряд, чтобы бить на большие расстояния… Я усмехнулся. Кто станет бросать в грабителей гранату и крушить собственный дом, если под рукой есть бита? Мне в голову пришла идея как сделать такую «биту», и, убедившись, что возня под дверью стихла, я вышел на разведку.

С улицы не доносилось ни звука. Плохой знак. На цыпочках пробравшись в прихожую, я вытащил с верхней полки гардероба кожаные митенки-«беспальцовки», стряхнул с них пыль и кое-как приладил заклёпки на правую перчатку, получив довольно грозное оружие ближнего боя.

Затем, открыв в зале одно из окон, я отошёл подальше. Мышь, застрявшая в решётке, почуяла близость добычи и, выбравшись, с громким писком влетела в комнату. Сделав несколько неуклюжих кругов под потолком, она спикировала на меня. И тогда – когда огромное тёмное пятно оказалось на расстоянии вытянутой руки – я изо всех сил врезал по твари.