Александр Тапилин - Я люблю тебя, Солдат

Предлагаемая повесть является своеобразным дополнением к повести «Завтра было вчера, или Повесть о вечной любви». Все эмоции и переживания автора, которые не смогли уместиться на страницах его первой повести, были частично (хотя, опять, далеко не полностью) реализованы в предлагаемой здесь книге. Автор также постоянно ставит своих Героев перед сложнейшим нравственным выбором в непростых жизненных ситуациях.

Также хочется обратить внимание на несколько моментов. В повести использованы две легенды. Первая легенда о происхождении созвездия Большой Медведицы является монгольской легендой, которая была несколько переделана автором, что дало возможность, по его мнению, глубже проникнуть в психологическое состояние одного из главных героев. В результате получился своеобразный русско-монгольский вариант данной легенды. Вторая легенда о двух товарищах полностью выдумана автором, так что какие-либо совпадения могут возникнуть чисто случайно. Все стихи принадлежат автору. Религиозная составляющая, легенды, а также стихи, по его мнению, должны помочь яснее и глубже проанализировать основные «зигзаги» непростых судеб некоторых действующих лиц повести.

Они шли уже почти два часа по топким болотам. Весна в этом году в Новгородской области выдалась слишком дождливой. Почти все дни и ночи, не переставая лил то мелкий, то крупный дождь. Сегодня, в самый первый день поисковой экспедиции, отправились в болота девять. В лагере осталось трое – две девушки и взрослый мужчина, который обязан был помогать девчонкам и, одновременно, охранять их.

Евгений Николаевич, руководитель отряда, прекрасно понимал, что в такую дождливую погоду, шансов найти погибших бойцов намного меньше. Евгений шёл замыкающим. Впереди него шла Настя. Она несла в одной руке, наполненное всякой поклажей, довольно тяжёлое ведро, а в другой поисковый металлический щуп. Настя была в камуфляжной форме, на голове плотная серая косынка, на ногах, как и у всех, сапоги-болотники (в обычных сапогах по таким вязким болотам не пройдёшь). Евгений подумал, что в отряде всего три семнадцатилетние девушки, но две из них остались дежурить в лагере, поэтому на поиски вместе с мужчинами и юношами-подростками отправилась из девушек только она одна.

Он прекрасно понимал, что вся эта грязь, сырость, все эти неудобства намного для неё тяжелее, хотя никакого вида, что уже сильно устала, Настя не подаёт. Давая согласие на участие в экспедиции, эта девушка знала, на что шла. Будь его воля, то, безусловно, он бы крепко подумал, насчёт того, брать ли вообще в подобные экспедиции совсем юных девчонок. Но далеко не всё зависело лично от него.

«Ничего, скоро у неё, как собственно и у всех остальных, откроется «второе дыхание» и всё будет нормально» – подумал Евгений, и чуть-чуть заметная улыбка появилась на его уже немного загорелом лице.

Наконец, болотистая дорога временно закончилась. Они вышли на довольно ровную лесистую тропинку. Настя обернулась, попыталась хитровато подмигнуть командиру, но тут же споткнулась об какую-то корягу и вместе со всей поклажей упала прямо на мокрую траву. Он моментально подскочил к ней, протянул руку и помог обессиленной девушке подняться. Она немного виновато поглядела на руководителя, и он разглядел под её красивыми большими голубыми глазами капельки слёз.

«Значит, сильно ударилась, хотя ведь всё равно не скажет, и, даже, вида не подаст» – подумал Евгений и не ошибся. Настя тут же, как бы невзначай, провела рукавом куртки под глазами, и что-то, наподобие улыбки, озарило её нежное, и, также как у Евгения, немного смуглое от загара, лицо.

Руководитель отряда сделал вид, что не заметил её слёз, но всё же, чисто машинально, поинтересовался: «Не сильно ушиблась?»

Настя довольно весело (чего только ей это стоило?), ответила:

«Да что вы, Евгений Николаевич, совсем нисколечко!»

Евгений и не сомневался в подобном ответе. Мысли одна за другой завертелись у него в голове:

«Эта девчонка – кремень. Да пусть бы даже она руку или ногу сломала (хотя, не дай Бог, конечно), всё равно не призналась бы. Так и хромала бы всю дорогу, и терпела неимоверную боль. А когда в лагерь бы вернулись, то ушла куда-нибудь в лесок и, сначала, выплакалась бы вволю, а затем только бы и призналась. Жалко, что среди нас нет взрослых женщин, а только мужики, ну ничего не поделаешь, раз так получилось».