Скотт Линч - Год и день в Старом Терадане

Брэндуин наняла рабочих, дюжину крепких мужчин и женщин. Им платили фиксированное жалованье, временные надбавки за работу в опасных условиях вблизи от сражений, которые вела Ивовандас, а еще надбавку за то, чтобы рты закрытыми держали. Неделю или две они аккуратно вели земляные работы в развалинах когда-то величественных домов, пряча под брезентом в фургонах все найденное.

Затем Брэндуин и Шраплин потратили неделю, переделывая три фургона в передвижные магазины. Сделали деревянные юбки до земли, установили откидные козырьки и прочные крыши, вырезали вывески и раскрасили фургоны, чтобы те привлекали внимание. Один фургон превратился в книжный магазин, два других – в продуктовые.

Лабиринт взяток и всевозможных разрешений, который приходилось проходить, открывая подобное предприятие, оказался даже посложнее того, который пришлось миновать перед началом земляных работ. Нефра превзошла себя, вплетая шантаж и угрозы в причудливый узор взяточничества. Были разрешения на торговлю, висевшие на фургонах, подлинными или идеальными копиями подлинных, не имело никакого значения. Ни одна процедурная задержка не выдерживала столкновения с напором Нефры.

Оставалось четыре месяца, а Амарель и Софара занимались совершенно честным бизнесом. Амарель с утра торговала книгами на улице Процветания, а Софара употребляла все свои магические умения на приготовление роскошных завтраков для толп людей на улице Гальбан. Она готовила торты-мороженое с грецкими орехами в форме единорогов и василисков, заставляла свежие фрукты сами собой сжиматься, цедя сок в стаканы, делала так, что инжир и финики начинали грубо ругаться, когда покупатели начинали их есть, не в силах удержаться от смеха. После обеда она и Амарель менялись местами.

Время от времени на торговлю выезжала Брэндуин, в третьем фургоне, продавая пиво и сладости, но чаще она была занята другим делом, создавая специальное тело и конечности для Шраплина. Тело было спрятано в глубине мастерской Брэндуин, и Шраплин никогда не показывался с ним на людях, выходя из дома только в одном из стандартных.

Как-то солнечным днем, когда Амарель торговала книгами на улице Процветания, случайный порыв ветра открыл одну из выставленных книг, перелистывая страницы. Она повернулась, чтобы закрыть ее, и с испугом увидела черно-белое изображение лица Скавия на странице.

– Амарель, похоже, у тебя неожиданно проснулся вкус к литературе, – произнесло изображение.

– Прежняя профессия не дозволена, – сквозь зубы ответила она. – Денег маловато стало.

– Решила открывать новые пути, а? Новые улицы? И даже не улыбнешься? Что ж, чудесно, будь по-твоему. Я мог тебя прикончить, сама знаешь. Не знаю, кто или что вызвало странные события предыдущих месяцев…

Амарель принялась злобно переворачивать страницу за страницей, но изображение проявлялось на каждой из них, не переставая говорить.

– …но самым умным и мудрым было бы превратить твои кости в плавленое стекло, не испытывая судьбу. К сожалению, мне необходимы доказательства проступков. Я не могу так просто нарушить условия убежища. Люди могут и перестать отдавать нам большие кучи сокровищ за такую привилегию.

– Мои партнеры в деле и я заняты совершенно скучной и законной коммерцией, – сказала Амарель.

– Знаю. Я всю твою подноготную знаю. Очень скучно. Думаю, нам надо закончить беседу. Напомнить тебе, что тебе и далее следует оставаться скучной, иначе я могу решить, что у некоей истории не будет счастливого конца.

Книга захлопнулась сама по себе. Амарель медленно выдохнула, потерла глаза и вернулась к работе.

Шли дни, шел своим чередом честный бизнес. Женщины начали чаще ездить туда-сюда на своих фургонах, вложив часть прибыли в покупку механических лошадей, чтобы облегчить работу.

Оставалось три месяца до окончания договора. Фургоны с улицы Процветания начали регулярно пересекаться с фургонами, прибывшими из других районов города, исполняя сложный танец, который регулярно заканчивался на фургоне Консорциума по рекультивации Верхней Пустоши, без внешних отличий, который вечером подъезжал к одному из домов, где велись земляные работы.

Прошло еще два месяца, и не было места на улице Процветания, где Амарель, Софара или Брэндуин не останавливались бы хоть раз, ни одного купца, которого они не знали бы по имени, ни одного констебля, которого бы они не умиротворяли бесплатной едой, вкусным пивом и книгами в подарок, иногда.