Джен Коруна: Год багульника. Кровавая луна

С каждым днем Сигарт все больше склонялся к мысли, что ему не стоит больше покидать север. Скорей всего, просьба эльфы была просто очередным капризом — она ведь и раньше не отличалась здравомыслием. К тому же, он вовсе не питал иллюзий относительно собственной ценности — кому он нужен в Рас-Сильване. Конечно, он дал обещание, но ведь тогда он и подумать не мог, что сам станет убийцей маленькой эллари — глупо рассчитывать на теплый прием у лунных эльфов после того, как он убил их старшую веллару! Поразмыслив, Сигарт остался в Цитадели. Единственное, от чего он не отказался, это попытка найти свиток — возможно, в Рас-Сильване он действительно будет к месту, ну а отправить его туда можно и не покидая Сиэлл-Ахэль…

Теперь он часто виделся с Баретом. В последнее время тот стал особо приближен к князю. Это выражалось в том, что он ходил с еще более важным видом, нежели обычно, и высказывал еще больше презрения в адрес серых и рыжих рысей. Сигарт был исключением — старая дружба оказалась сильнее новой спеси. К тому же, Сигарту казалось, что росх-хэур немного жалеет его. То ли из-за смерти Моав — на вопрос товарища Сигарт коротко ответил, что она погибла в стычке с сулунгами — то ли из-за того, что ему довелось провести так много времени в ее, несомненно, вредном для рыси обществе. Тем не менее, Барет не мог не удивляться тому, сколь знатная любовница выпала его непутевому товарищу… С тех пор, как Сигарт вернулся, он частенько наведывался в его барак, чем вызывал нескрываемую зависть к нему остальных воинов. Еще бы — сам Барет Темная Ночка, высокий маг, жалует его своим обществом! Но Сигарт был слишком далек от того, чтобы зазнаваться; они подолгу разговаривали с Баретом — благодаря последнему, Сигарт был лучше других осведомлен обо всем, что происходило в Цитадели. Несколько раз он попытался ненавязчиво выведать хотя бы что-то о спрятанном свитке, но Барет ничего не знал или же делал вид, что не знал. Вместо этого он потчевал товарища всевозможными новостями — иногда до него даже доходили слухи о жизни самого Гастара: так, в один прекрасный день Сигарт узнал о том, чем закончился поход князя к озеру Мертвых. Барет как раз расписывал прелести жизни с соединенной душой, когда разговор коснулся этой темы:

— Вот взять, например, Гастара — думаешь, чего он ходит злой, как свора голодных сулунгов? Не дай мне моего авлахара, я бы тоже психовал!

— Ты это о чем? — удивился Сигарт. — Он ведь вроде ходил к Озеру — твои ж слова!

— А, я забыл — ты ж, как обычно, ничего не знаешь! Да ходить-то он ходил, вот только, что он там увидел, непонятно. Говорят, когда он вышел с острова Душ, его аж трясло от злости — пару росх-хэуров до сих пор со шрамами на рожах ходят: видать, под горячую руку попались.

— Так, а что же там случилось? Вроде ж все ясно — пришел, увидел, пошел дальше…

— Говорю ж тебе, не знаю! Может, увидел не того, кого надо, а может, вообще ничего не увидел — бывает и такое. Короче, души ему до сих пор не хватает.

Сигарт задумался.

— Ну надо же, — протянул он, — новый Хэур-Тал и вдруг даже не фринн…

— Вот и я о том же, — мрачно проронил Барет. — Даже и не ясно, как он теперь-то будет с Моррогом силами меряться… Может, думает еще успеть с авлахией до Кровавой луны? В общем, по сравнению с Гастаром тебе еще повезло!

— Да уж, повезло — так повезло, — вздохнул Сигарт.

Барет грубо потрепал его по плечу.

— Да ладно тебе! Ты что, все грустишь по своей блондинке? Брось ты это гиблое дело — я тебе говорю! И так было ясно, что она долго не протянет — чахлая, что птенец-выпадыш!

Сигарт сбросил его руку и резко отвернулся. Барет махнул рукой.

— Эээ, да что уж там говорить!.. Все равно, что ни делается, все к лучшему — вот, что я думаю!

Он сделал задумчивое лицо, затем оживился.

— А тебе киснуть негоже! Я на днях попробую испросить для тебя пропуск к хэурит — страшненькие, конечно, зато есть хоть за что подержаться.

Он закатился похабным хохотом. Сигарт решительным жестом накинул куртку.

— Ты прости, мне там надо поговорить на складе по поводу оружия, — сказал он, давая понять, что разговор окончен. — Сам понимаешь…

— Да уж, понимаю, понимаю, — ехидно усмехнулся Барет. — А по поводу хэурит ты, все ж таки подумай — я сообщу, если что-то выгорит.

— Я подумаю, — холодно отозвался Сигарт и вышел на улицу.

Прямо перед ним вдруг прошмыгнуло что-то серое, отдаленно похожее на хэура, только поменьше. Сигарт даже не разглядел его лица — успел лишь заметить, что ростом он намного ниже воинов из его стаи, да и худее вполовину. «Наверное, рысь-подросток, — подумал он. — Интересно послушать, о чем старшие говорят, вот и вертится у бараков, пока по шее не получит». Поднявшееся было раздражение остыло, Сигарт улыбнулся. Он ведь и сам когда-то был таким же — малым и любопытным; сколько тумаков за это получал!..