Джек Лондон: Письма Кэмптона — Уэсу

Ты недоумеваешь, каким образом это письмо является ответом на твое последнее письмо. Я объясню это тебе сейчас. Я докажу тебе, что ты высказался до конца в тот вечер, который мы провели с тобой с глазу на глаз.

Ты говоришь, что женственность Эстер явится дополнением твоей мужественности. Это звучит почти как слово влюбленного. Но мне стало ясно, что Эстер не является в твоей жизни роковой, связанной с тобой нерасторжимыми внутренними узами женщиной. Я пришел к этому открытию невольно — несколько слов, промелькнувших в письме, подтверждение факта и дальнейший вывод из него, пространная защита твоей позиции, выраженная в нашей переписке, наконец, наше последнее свидание.

Какой смысл в твоих великолепных рассуждениях? Ты не любишь Эстер. Ты хочешь видеть ее матерью твоих детей и вводишь ее в свою жизнь ради этого, а не ради ее самой, так как истинной любви к ней у тебя нет.

Любовь далека от сладострастья, и это прекрасно. Настоящий брак только тот, что заключается вследствие непреодолимой потребности. Только такой брак является таинством. Рыцарский тон твоих последних писем вызван не Эстер, а твоими намерениями по отношению к ней. Совсем не потому, что Эстер такова, как она есть, тебе «из всех путей милее всего тот, по которому ты пройдешь с нею вместе», но потому, что этот путь ты сам избираешь для себя и для своей жены. Женщин-матерей — легион, и ты отказываешься выбирать.

Эстер не глядит на стрелку весов, следя за тем, дают ли за нее полную цену. Но она считается со своим достоинством и, будучи бедной, не желает считаться богатой. С тех пор, как ты попросил Эстер стать твоей, она поняла, что ты отводишь ей весьма жалкую роль в твоей программе жизни и что ты даешь ей очень мало себя. Она полюбила тебя и призналась в этом, но никогда не чувствовала себя счастливой. Трагедия любви заключается не в отсутствии взаимности (таково общее мнение), а в неполном ответе на чувство. Лучше быть отвергнутым человеком, считающим тебя все же равной человеческой величиной, чем быть принятым без особого желания и большой необходимости. Ты это понимаешь, Герберт? Ты разбиваешь ее жизнь. Она будет молить тебя о дарах, в которых ты ей отказываешь, хотя ни одно слово не сорвется с ее уст; она годами будет ждать ответа, твое отрицание заставит ее отступить до того предела, где ее любовь покажется ей обманчивой мечтой или туманной, неясной иллюзией. Внешне ты все время мил и безупречен. Ты предан ее интересам и стараешься по мере сил сделать ее счастливой; но это не в твоей власти. Дело не в твоих поступках; дело в побуждениях, и Эстер поймет, что твоя душа не затронута ею. Ты уважаешь функцию материнства, но ты не любишь Эстер. Скажи ей это и отговори ее от вступления в брак, в котором она будет чувствовать себя наполовину полезным товарищем, наполовину женой, наполовину счастливой женщиной и поэтому совершенно несчастной.

Эстер не виновата в том, что ты не можешь любить ее, и, может быть, это к лучшему. Беспокоиться не о чем. Из двух человек, из которых один любит, а другой равнодушен, прав тот, кто поступает правдиво. Может ли дерево защитить себя от топора дровосека? Ослабит ли чувство боли силу ударов? Любить или не любить не в нашей власти, и никакими усилиями мы не можем привлечь к себе любовь, когда ее нет. Нам не помогут страдания любви, не знающей взаимности.

То, что я только что сказал, является делом веры, и опыт часто этому противоречит, ибо бывают ошибки и равнодушный оказывается неправым. Если бы ты только подождал и увидел, как она прекрасна для того, кто призовет ее. Эстер расцвела бы в твоих глазах страстным цветением; ее лицо вдохновляло бы тебя к жизни. Ты бы нашел, что она та женщина, которой суждено вести тебя и следовать за тобой; ее голос казался бы тебе песней, ее взгляд — сиянием. Ты еще не учел всей ее ценности и не сумеешь использовать ее. Отойди в сторону, дорогой Герберт. Так будет лучше. Я сыграл печальную роль. Меня могут обвинить в том, что я по отношению к вам обоим оказался Дмитрием Рудиным или Яго. Прошу тебя поверить, что это мне было нелегко. Я произнес веское слово, не давая вам оставаться и замереть на месте. Я заглянул в будущее, в дни, идущие на нас из-за голубого горизонта времени, и увидел, что эти дни, как плита, покрывающая могилу погибшей любви, серы и молчаливы для дорогой моему сердцу женщины и тяжелы и печальны для мужчины, которого я называю своим сыном.

Всегда твой