Надея Ясминска - На спине лоскутного дракона

Хромая Лиса зачерпнула длинной ложкой варево, попробовала, сплюнула, утерла слезящиеся от едкого пара глаза. Потом хлестнула себя тугой рыжей косой по спине и неожиданно сказала:

– Вот что, запомни. Не придумано еще такого зелья, чтобы люди языками чесать перестали. Мало в их жизни толка, вот и выдумывают всякие байки. Я обычным ребенком родилась, как все рождаются. А то, что лисица чуть из колыбели не утащила – так чего ждать, раз стоим у самого леса. Старого Олина тем летом медведь разорвал, и что, разве кто пикнул?

– А Ильна, плотникова старшая, сказала… – начал Ити и замолк.

– Плотникова старшая, – фыркнула Хромая Лиса, чуть оскалив мелкие белые зубы. – Груди-то уже выросли, а мозги все никак не появятся. Ну, что она сказала?

– Что не просто так тебя, ба, лисица тащила, – осмелел мальчик. – Что она в тебе родную кровь учуяла. А дед твой проснулся, хвать тебя за руку, а зверь – за ногу. И если б не проснулся, она б тебя к своим, оборотням, унесла. К папане, то бишь. Это Ильна так сказала – к папане.

– Шибко все умные вокруг, – пробормотала лекарка, сняв котел с очага и накрыв его крышкой. – Что ни спроси – все знают, верно своими глазами видели. Папаня мой испарился, когда меня на свете еще не было. Сколько лет прошло, а все шепчутся, сторонятся. Даже имени лишили. Хромая Лиса – и все тут! Да, злее зла в наше время не придумаешь: охрометь и рыжей уродиться. Это зуд у людей такой – все у них вилы чешутся. И от него тоже лекарства не сваришь. Только нечего им здесь ловить, ясно тебе? Я обычная, род мой обычный, и жить мы здесь будем. Никуда не уйдем. Можешь передать это плотникову семейству – и старшим, и младшим. Нет среди нас оборотней, слышишь?

– Я пойду к опушке, домастерю, – вместо ответа сообщил Ити. Он не любил, когда бабка Лисонька (так он ее про себя называл) начинала злиться. Мальчик соскочил с лавки и вылез наружу, и прохладный ветер сдул с его рубахи терпкий запах ягод и трав.

– Бездельник! – крикнула ему вдогонку Хромая Лиса. Почему-то именно в ругательствах проскальзывали нотки затаенной нежности, которую она скрывала не хуже медяков под полой и редко извлекала на свет.

А Ити дошел до опушки и направился дальше, к лесному озеру. Мальчик решил, что раз бабка ничего ему не сказала, то и он будет молчать. Наверное, так заведено. Он ни словом не обмолвится о вчерашней ночи, когда он лежал на заросшем тростником берегу, рассматривал свое отражение в лунном свете и видел свои глаза – чужие, желтые, с тонкой полоской зрачков. И о том, что был там не один: рядом спокойно сидел старый, серебристо-седой лис.

ИСТИННАЯ МАГИЯ

Горе, горе тому чужеземцу, что осмелится вообразить, будто трактир «Медный чайник» был создан для торговцев, идущих за редкими камнями на запад! Да пути еще не были протоптаны и камни те не открыты, а «Медный чайник» уже стоял, и его ступеньки порядком продавились. В самом деле, куда вечерком податься честному человеку, как не в старый добрый трактир? Так скажет любой из местных и уверит, что бревенчатый дом всегда был у леса, во все времена, как основа основ.

Годы мелькали, а в «Медном чайнике» ничего не менялось: скрипели стулья, бренчали тарелки, глухо стукались полные до краев кружки. И лишь незадолго до полуночи в залах воцарялась тишина: по лестнице спускалась Госпожа Зариль, чтобы приступить к гаданию.

Поговаривали, что Госпожа Зариль немногим моложе самого трактира. Но толки такого рода ходили лишь шепотком, на задворках. Эта женщина была свежа и хороша собою до самых контуров черной маски на лице. А что под маской – никто не знал: гадалка никогда ее не снимала. Каждый вечер она проходила мимо притихших постояльцев, неторопливо и с достоинством, садилась за особый столик и доставала Знаки.

Знаки хранились в бархатном мешочке и в нужный час рассыпались по столу нарочито небрежным взмахом руки. Причудливые закорючки разных цветов сливались в картину, видимую лишь Госпоже Зариль; остальные молча ждали. Наконец, звучал приговор: «Ночь востока дышит холодом». Или нечто в этом роде.

Предсказания гадалки всегда были туманны. Впрочем, никто не обращал на них особого внимания. На самом деле люди ждали именно тех мгновений, когда трактир вдруг замирал и превращался в древний храм, и всех на миг объединяла тайна – тонкая, неуловимая, как крыло бабочки-ночницы.

Но однажды Госпожа Зариль не спустилась вниз.

Завсегдатаи «Медного чайника» ждали, ждали, ждали. Особенно ждал один человек – казалось, лестница даже прогнулась от его взгляда. Но все напрасно. Не скрипнула ни одна ступенька. И пена в забытых кружках медленно, уныло таяла.