Джо Уолтон - Клык и коготь

Затем вошла Беренда, ступая изящно, как всегда. Она вздохнула, глядя на Пенна. Он понял, что она слышала всю ссору, и теперь гадал, как она поступит. Она наклонилась и откусила всего один раз, но откусила очень много от груди отца. Это был такой кусок, который соответствовал и требованиям Пена, и настойчивости мужа. Она могла сказать Пенну, что это был всего один кусок, и могла сказать мужу, что съела бо́льшую часть груди. Это был в высшей степени дипломатический кусок, и Пенн, несмотря ни на что, восхитился тем, как тонко она обыграла этот нюанс.

Беренда наклонилась и подобрала золотую чашу, которой всегда восхищалась, – она передумала оставаться на ночь и хотела вернуться в Даверак как можно быстрее, чтобы избежать каких-либо дальнейших неприятностей.

Она улыбнулась и последовала за драгонетами, уступая место оставшимся.

Когда трое менее обеспеченных детей Бона вошли в пещеру, Пенн почти рыдал, потому что теперь в ней оставалось меньше половины тела их отца, которую им предстояло поделить между собой.

– Нас ограбили, – взорвался Эйван, – отняли наше наследство, лишили того, что следует нам по ясной воле нашего отца, и я этого так не оставлю.

– Никакими силами невозможно вырвать нашу долю из брюха Сиятельного Даверака, – заметила Селендра.

– Я бы вырвала, если б могла… и тот огромный кусок из брюха Беренды тоже, – добавила Эйнар. Нарочитая дипломатичность сестры прогневала Эйнар больше, чем беззастенчивость ее зятя. Сиятельный Даверак хотя бы Сиятельный, но Беренда-то по рождению не выше самой Эйнар. Вот какое могущество уже в те дни давал титул Сиятельного, по крайней мере в глазах юных дев и наиболее впечатлительных фермеров.

Как можно понять из этих речей, все три младших отпрыска отведали, пусть и не досыта, останков отцовского тела и почувствовали силу и мужество, что дает такое пропитание. Все трое уселись на высоком уступе, будто собирались сорваться с него и взмыть в пустоту, хотя и не имели такого намерения. Они пришли сюда, чтобы попрощаться с сестрой. Беренда и вся ее свита уже отбыли в Даверак – Сиятельный и Сиятельна на своих крыльях, прочие же по земле в повозке. Эйнар должна была отправиться с ними тем же вечером, но умоляла задержать ее отъезд. Беренде, напротив, не терпелось уехать, и она уговорила мужа согласиться на это. Сиятельный Даверак для виду поломался, но все знали, что только для виду, поскольку он в любом случае должен был скоро вернуться, чтобы официально вступить во владение поместьем, и мог бы легко сопроводить Эйнар в Даверак после этого.

Тонкая кожица вежливости, затянувшая глубокие раны гнева, выдержала сцену прощания. Как только Сиятельные Давераки отбыли, Пенн повел Фрелта вниз к выходу через дверь для пастора и других нелетающих, чтобы пожелать ему доброго пути и поскорее выпроводить. Трое других оставались на месте, с трудом сдерживая гнев, глядя на хорошо знакомый им вид, который они скоро покинут навеки.

Воспламеняя изгибы и петли реки, к западу от долины в сиянии облаков садилось солнце, все еще слишком яркое для них, так что глаза приходилось прикрывать внешними веками. Заканчивался последний день месяца Верхолетье. Квадратные поля с хорошо принявшимися посевами раскинулись под ними, как лоскутное одеяло, отороченное зазубринами живых изгородей. Там и сям виднелись коровники и свинарники для скота – низкие строения, крытые черепицей кирпичного цвета. Драконьих жилищ среди них не было, потому что по давно заведенной традиции фермеры в Агорнине жили на выделенном для них участке в пределах поместья досточтимого землевладельца. Невидимые птицы пели закатную песню. Ее подхватывали блеянием редкие овцы на нижних склонах холма. Беренда и Даверак поймали сильный попутный ветер по дороге на юг и уже почти совсем скрылись из виду. Их повозка тоже следовала на юг, но по дороге, по направлению к далекой арке моста.

– По крайней мере, золото нам достанется, – начала Эйнар после некоторого молчания.

– Сколько бы его там ни было, – ответил Эйван. Золото было посчитано, поделено и оценено в сумму около восьми тысяч крон для каждого из них. – Дракону в моем положении золото вообще легче раздобыть, чем плоть дракона, про вас и говорить нечего. Я полагаю, что отец давал вам отведать понемногу время от времени, но этому больше не бывать.

– Пенну и давать будет нечего, – сказала Селендра печально, но полная намерения защитить своего принявшего сан брата.