Almerto - Алекс

Не думал, что мне будут так приятны ласки. Тело помимо воли выгибается под его умелыми руками и губами, его язык творит чудеса с моим членом. Замираю со стоном и изливаюсь ему в рот. Он будто высасывает меня, забирая всю мою энергию и мой пыл. На миг забываю, что он еще не кончил, и расслабленно закрываю глаза. Вздрагиваю от его пальцев в моем анусе и морщусь от неприятных ощущений. Он довольно шепчет, пытаясь меня в то же время поцеловать:

– А ты, я как вижу, давно не принимал у себя гостей?

Шутка у него неудачная, но я все же прощаю ему её, за этот классный минет. Он прижимает свой член к моим ягодицам, и пытливо глядя на то, как морщусь, спрашивает с придыханием:

– Ну что ж, сладкий мальчик, я уже готов войти в тебя…

Усмехаюсь про себя и не успеваю ему ответить, а он уже загоняет в меня свой член, протыкая меня насквозь.

Вся пьянь и наш легкий флирт из моей головы улетучиваются. Я едва удерживаюсь, чтобы не заорать в голос. Когда он нависая надо мной с моими же коленями, охает от удовольствия и стискивает свои зубы до скрежета:

– Ох, малыш… Не думал… Я не могу сдержатся… Прости…

Уже на второй толчок загоняет в меня весь член целиком. Не успеваю даже воздуха глотнуть, как его третий толчок вышибает из меня все маты на русском языке. Тело трясет, как при сильной качке. Хочется реветь в три голоса и спрятаться от этого зверя с его огромным членом куда подальше, но я мучительно терплю эту пытку, на которую пошел сам.

Он со стоном кончает в меня опадая на мою спину. Кажется, я умру раньше срока. Задыхаюсь от нехватки воздуха и кое-как налаживаю свое дыхание.

Он, кажется, уснул, хотя мне он показался не таким надравшимся, как я.

На улице уже ночь, так и брожу с больной задницей, прихрамывая и морщась от унижения и боли. Как я мог на это пойти?!! Что мне взбрело в голову, что я получу удовольствие, как тогда от Шена? Какой же я дурак!!!

Мой отец сидит, печально сгорбившись на узкой скамейке. По идее, у них сейчас медовый месяц. Они должны были улететь в своих обличиях в горы к драконам и там, уже на алтаре, подтвердить кровью серьезность своих намерений. Обескураженно сажусь рядом с ним и спрашиваю со страхом и непонятной болью в груди:

– Па?! Он тебя обидел?!

Он мотает головой и прижимает мою голову к своей груди. Слышу его всхлипы и неверяще заглядываю ему в глаза.

Наконец, он успокаивается и я уже слышу его слова:

– Понимаешь, там столько было…

Он переводит дух и наконец говорит уже нормально:

– Его любовники. Они, понимаешь… Они красивее меня, я же без лица… Мной не похвастаешься! Я люблю его… Но за что он со мной? Может, от безысходности? Неужели я смогу ему доверять… Они все такие красивые, такие идеальные. Пусть они люди… но у него всегда был здесь выбор быть с кем-то… А я надоем ему по самое не хочу…

Уверено поднимаю его лицо за подбородок:

– Па… Ты самый красивый и самый лучший, запомни. Твое лицо внутри. Ты даже не представляешь, насколько ты красив и идеален!!! Иди к нему и даже не сомневайся в его любви.

Слышу, как дверь окна запахнулась и я усмехнулся. Вален все слышал. Тихие шаги Валена и я встаю, чтобы покинуть их на свой самый откровенный разговор в их жизни. Еще какое-то время я слышу тихий плач моего отца и раскаянный голос Валена. Отец будет счастлив, просто ему надо научиться быть уверенным в Валене. И тот должен уметь показать ему свою любовь. Ведь отца очень долго обманывали и он сейчас такой ранимый и чувствительный.

Прихожу в свою комнату под утро и к своему удивлению вижу, что комната пуста. Я уже и так отвоевал себе комнату в замке Валена, но он обрадовал меня моим будущим. Я буду жить и учится в гарнизоне его Величества Литана Пятого. Пока посмотрят на мои навыки и умения и затем уже определят на профессию. А пока, чтобы понять мои навыки, надо проучиться на общем уровне, и там уже иметь понимание моей выносливости.

Без вещей, с утра, меня отправили в карете Валена в тот самый гарнизон. Полдня я ждал какого-то человека, чтобы он внес меня в общий список гвардейцев и затем, дав мне общую форму ученика, толкнули в общую казарму.

Серое унылое нечто. По стенам были разбиты койко-места в три яруса. Узкое пространство между кроватями давало зайти к своей кровати лишь боком. В плечах я не влезал туда по сравнению со всеми. Конечно мне льстило, что я был крупнее других. Но вот этот момент просто раздражал, когда приходилось поднимать вверх руки, чтобы пролезть к своей кровати.