Роман Торощин - По дороге вдоль небес

– Так это и есть невзгоды и тяготы!!!!

– Нет, Владыка Пяти морей и Пяти Суш! Это не тягота – Бессмертие – это чудо во имя жизни, это дар прямых дверей и Семи рассветов на ладони!

–Глупец, остынь! Это клад, которым ты не будешь делить ни с кем!!!!!

Нико выдержал паузу.

– Я уверен, Судьба найдет другой способ вручить мне этот дар, позволив разделить его, как хлеб, с моими близкими – ибо без них нет бессмертия для меня, а с ними я и так бессмертен, хотя и ненадолго. Прости, Владыка, что не оправдал доверие, но, я уверен, что такой сверкающий шанс не ускользнёт из твоих мудрых и справедливых ладоней. Да хранят тебя Ветры от Стены!

Вот так, без сцен, как отказавшись от лотерейного билета на сумму, меньшую необходимой, Нико аккуратно затворил за собой своё прошлое.

СХВАТКА

Показалось, что протянулась вечность, но на море все проще – пока только утро.

Нико, отчётливо понимая, что такое решение не останется безнаказанным, очнулся, несмотря ни на что, довольно веселым – впереди замерцали детские любимые шалости – войнушка!

Почему же он сделал такой шаг? Ну, во-первых, хотя нет в вопросах Жизни и Смерти «во-первых» … Как больной ревматизмом ощущает ненастье, и ему наплевать на утешительные прогнозы погод и высоко парящих ласточек в лазурном небосводе, Нико всегда чувствовал, что Судьбой ему завещано многое. Точнее ВСЁ. И он не хотел это ВСЁ менять на мелочь, типа «бессмертия». А также он понимал, что его семья – это не просто ячейка общества. Он чувствовал это. Обнимая их или вдыхая взгляды, он чувствовал, как пространство начинает скручиваться в маленький разноцветный вихрь, очищая их мир от обыденности, серости и равнодушия.

Так вот если суждено Судьбой ВСЁ, то это суждено ИМ ВСЕМ. Не получилось так просто, значит, есть другой способ, его нужно только найти. Правда, теперь его нужно очень быстро найти…

Ветер налетел внезапно. Понятно, то все тропинки-лазейки в страну снов для него были заказаны – там везде посты. Хотя есть пара шансов – но не сейчас – сейчас нужно уйти от Ветра. Море откликнулось тучам и пошло, хмурясь, на побережье. Прикинув шансы, Нико понял – в запасе оставался час, не больше. Просить о помощи было не у кого, да и не стоило. Маги не пошли бы на прямой конфликт с Главой Клана, а от обычных людей пользы в тот момент было, как от запасного набора лыжника в подводной одиссее. «Горы спасут» прошептал Нико, будто новый Ной, и спокойно, но властно начал отдавать по-армейски простые указания своим домочадцам. Те, почувствовав серьезность ситуации, всё выполняли незамедлительно. Сборы не заняли больше 15 минут.

Первый сосредоточенный час похода – самое спокойное время. Но как только начались осторожные вопросы, потерялся темп и настрой. Благо к этому времени беглецы сумели уйти километров на пять вглубь, и уже Море не грозило, а от набегов Ветра спасали пещеры и утесы.

Но Нико понимал – это только начало. Море не всесильно, да и повелевать им у преследовавших магов не хватит сил, но Ветер, Ветер – это их стихия. Ветер вышит золотой ниткой на каждой боевой мантии. Но не все воины его клана знали одну тайну – ветер был выбит у беглеца на плече, а это посильнее жёлтой полоски на черном щелке. Тем не менее, схватка предстояла, и победитель не был предрешен.

Собирался ураган. Атаковать было поздно – нужно было выбрать место для обороны.

Нико занял полукруглую ложбину, с трех сторон света защищенную скалами и с широкой бухтой по фронту. Видимо, действия отца были настолько продуманы, отлажены и уверены, что это вселяло боевое спокойствие в его семью и заряжало какой-то неведомой силой. Зная, точнее догадываясь, о потенциальной силе каждого из бойцов своего небольшого отряда, Нико выстроил оборонительную линию. Младший встал позади всех, не потому что по возрасту или комплекции уступал остальным, такова была воля и понимание его отца-полководца, жена и сын стали по обе его руги – жена справа, старший слева. Нико был обращен лицом, как и все, к надвигающемуся врагу. Летали камни, ветер рвал одежду и разносил эхом рёвы камнепадов. Но строй, обнявшись, держался, и даже, когда ураган начал расширять воронку, черную, как птичий глаз, семья не дрогнула. Кровь сочилась по ободранным плечам юных мальчишек, но никто не размыкал круг. И вот в тот момент, когда в самом центре, в самой вершине урагана смертельным хромом сверкнуло бесформенное зло и стало обрушиваться на отчаянную четверку, в тот момент Нико умудрился одним движением корпуса развернуть всех лицом к друг другу, и вжавшись до последней клеточки своего существа в каждого – в широкоглазого взъерошенного Мики, с руки которого текла кровь на руку брата, в Тони, в его испуганный, но стойкий взгляд, в его желание хоть на миллиметр больше прикрыть младшего, в нелепый карандаш, торчавший у него из кармана, в разметанные рыжие локоны жены, в глазах которых он не увидел ни секунды сожаления или разочарования. И он сказал: «Вы – моя семья, мы одно целое, я вас всех люблю, и я не могу это выразить никак – только СВЕТОМ! Давайте посильнее обнимемся, и пусть это скажет каждый, скажет в своем сердце, скажет так, чтобы камни вокруг вскипели». Не было свидетелей, видевших тот ослепительный столб, который вырвался из их круга! И ураган обратился в дождь, заморосил, а потом и вовсе стих, а с ним и ветер.