Роман Красиков - Байки старого гнома

– Не дело ты говоришь, брат, – наконец промолвил Тром, сведя брови к переносице, – Отец не одобрит, да и мне не по нраву слова твои.

– Отец не сегодня-завтра отдаст душу Каменным Владыкам, а ты молод ещё, чтоб понимать что-то.

Эйнар рывком поднялся на ноги, отряхнул хлебные крошки со штанов и взялся за кирку. Стиснув зубы, гном вновь принялся осыпать каменную стену яростными ударами.

Тром завернул недоеденный кусочек хлеба обратно в ткань, на потом, ему и брату, а то ведь тот съел уж всё, и тоже взял свою кирку. Шершавая рукоять приятно холодила мозолистую ладонь.

– А я верю, что рано или поздно найдём мы тут своё богатство. Обязательно найдём, – тихо проговорил он себе в бороду, так, чтобы брат не расслышал его слов.

Вечером, когда пронзительный свисток обозначил окончание рабочего дня возле выхода из шахты образовалась очередь. Гномы выстроились друг за другом в ровную цепь, один конец которой терялся в тёмном коридоре шахты, а другой упирался в небольшое приземистое здание, вырубленное прямо из скалы. Над входом косо висела вывеска, гласившая: «Приём и оценка руды», и чуть ниже, кто-то подписал неровными буквами, старательно выводя их красной краской: «Проси мало, получай по заслугам, уходи быстро». Каждый из гномов держал перед собой деревянный лоток с тем, что сумел добыть за день. Наиболее удачливые, могли похвастаться даже алмазными крошками, сиявшими подобно маленьким звёздам среди гранитных осколков, но в основном на лотках громоздились чёрные куски руды с золотыми либо серебряными прожилками. Чумазые, перепачканные рудничной пылью, лица светились надеждой и предвкушением хорошей попойки. Однако, посетив описанное выше заведение, старатели в большинстве своём, резко меняли свое настроение строго на противоположное и уходили восвояси, понурив голову и осыпая проклятиями скрягу Ивара, оценщика Западной Шахты. Особо недовольных приходилось тащить за двери волоком. Для этих целей Ивар держал при себе двух угрюмого вида вышибал с короткими, но весьма увесистыми дубинками наготове.

Наконец, очередь дошла и до братьев Йорвингов. Тром шагнул через порог первым. Сегодня в их лотке снова были лишь пара кусков серебряной руды, даже на унцию чистого металла едва потянет, и несколько кусков красного кварца. Младший из братьев вывалил содержимое лотка на стол перед сгорбленным стариком с огромным моноклем в правом глазу и отошел чуть в сторону. Всё было ясно и так, без слов. Оценщик лишь покачал седой головой и пригладил густую, пепельно-белую бороду.

– Жаль мне вас, мальчики, искренне жаль. Горбатитесь от зари до ночи, а отдачи никакой.

Придерживая одной рукой монокль, Ивар долго вглядывался в красновато-перламутровую поверхность булыжников и продолжал качать головой. Тром сперва подумал, что у старика случился нервный тик, однако, через некоторое время оценщик замер и поднял взгляд на братьев. В угольках его глаз трепетало пламя масляных ламп, висевших под самым потолком на тяжелых медных цепях.

– Возьму только из уважения к вашему отцу и деду…

Ивар сгрёб руду в ящик, стоявший возле стола и отсчитал пять медяков. В комнате повисла тишина и Тром отчетливо услышал, как бьётся в висках кровь, а за дверью шумят старатели, ожидая своей очереди. Рядом тяжело дышал Эйнар.

– А кварц? А ну, давай плати нам за кристаллы, скряга!

Старший Йорвинг рванулся вперед. С двух сторон к нему тут же устремились вышибалы, грозно помахивая дубинками, но Ивар взмахнул рукой, и они замерли на месте, выжидая.

– Кварц нынче упал в цене. Этого добра у нас вон, хоть лаптем ешь, – он мотнул головой туда, где стояла небольшая вагонетка, груженая разноцветным камнем, – Повезёт завтра. Главное верить, не сдаваться. Ни вы первые, ни вы последние.

Старик повернулся к ним спиной, давая понять, что разговор окончен и, напустив на себя деловой вид, отошёл к стене якобы что-то разыскивая среди уставленных разным хламом полок.

– Но…

Тром положил руку на плечо Эйнара.

– Пойдём, брат. Отец уж заждался, наверное.

Когда-то, давным-давно, их род почитали во всём королевстве и жили их предки в Верхнем Квартале, наравне с богатейшими и уважаемыми гномами. Прапрадед Трома и Эйнара владел богатой жилой самоцветов, а из-под его молота выходило лучшее оружие и украшения, когда-либо продаваемое по эту сторону Гиблой Пади. Говорят, сам король Хьярти Угрюмый в особенно торжественных случаях подпоясывался мечом, рукоять которого была украшена руками мастеров Йорвингов. Но времена те давно канули в бездну забвения, и никто уже о них не вспоминал. Самоцветы перевелись, осталась лишь пустая порода, мастерские и кузни пришлось продать, а со временем и вовсе переехать подальше от центра на окраину, где не сильно душат налогами и жизнь не такая дорогая, как в столице. Сейчас их крохотная лачуга находилась в Западном Конце, беднейшем из районов города.