Диана Хант - Вивьен. Тень дракона

В ожидании учительницы ярл успел выпить чашку кофе с булочкой, просмотреть последние сводки новостей. Его интересовали исключительно гаэльские новости.

А ещё казалось немыслимым, что из Стадсхольмена прислали ребёнка. Она ведь возрастом как будто чуть старше Астрид!

Драконье зрение безупречно в темноте, поэтому в не менее ясной памяти отчётливо сохранилась маленькая, ему по грудь, девчушка в широкой ночной рубашке. Спутанные волосы, вымазанная в чёрное и масляное щека… Лучезарный голубоглазый взгляд, искусанные от страха и отчаянья губы. Приезжая учительница отличалась от всего привычного в его жизни, как ясный день отличается от ночи, как робкий солнечный луч в умытом ливнем небе от грохочущей грозы.

Она вошла по приглашению лакея. Бедняга Улоф и не чаял надеть когда-то пошитую к самым торжественным случаям форму. Приезд городсткой учительницы он посчитал, видимо, именно таким случаем.

Ярл Йон Линдорн встал и поприветствовал гостью вежливым поклоном, стараясь спрятать досаду за вежливой улыбкой.

Значит, ночью ему не показалось. Они действительно прислали ребёнка!

Впрочем, гарантия освоить разговорный гаэльский заставила бы его нанять даже гнома, лишь бы было действенно. Но вообще-то гномы славятся своим трудолюбием и дотошностью, а чего ожидать от девчонки, которой на вид самое большее – четырнадцать?

– Приветствую, фрекен Джорджеску, – произнёс ярл, усаживаясь обратно.

Улоф, дубина, не догадался отодвинуть ей стул, но её это мало смутило.

– Доброе утро, – она запнулась и посмотрела вопросительно.

Морские демоны! Он же не представился. Одичал в этой глуши, под стать скалистым шхерам и морским птицам.

– Ярл Дрэкенс-Лэйр, Йон Линдорн, к вашим услугам, фрекен.

– Фрекен Вивьен Джорджеску, – ответили ему.

И голос… звонкий, детский. Кто ей вообще доверил вести занятия?

Впрочем, несмотря на маленький рост и детский вид, держалась она довольно уверено. А со столовыми приборами управлялась и вовсе изящно. Ах, да, выпускница Пансиона! Говорят, их воспитывают в большей строгости, чем монашек…

И о чём он только думает?!

– Могу я поинтересоваться, сколько вам лет, фрекен?

Её щёки вспыхнули, и Йон Линдорн ощутил себя дураком. Ведь кем надо быть, чтобы позволить себе подобную бестактность?

Впрочем, соперник ему достался не из пугливых.

– А какое это имеет значение для вашего обучения, герр?

– Я не хотел вас обидеть, фрекен.

– Обида – непозволительная роскошь для профессионала, герр.

И в то же время лучистый голубой взгляд опустился в тарелку, словно говоря: «И тем не менее, Вам это удалось»…

Завтрак потёк в неловком молчании. Ярл понятия не имел, о чём принято говорить за столом, притом с особами противоположного пола. Забыл за эти годы…

Вивьен ела молча и мало, демонстрируя безупречное воспитание.

– Вы воспитывались в Пансионе Цирцеи, фрекен? – спросил дракон.

– Совершенно верно, герр, Кирки Цирцеи. А что вас так удивляет?

– В пансионах обучают маг-нахини, фрекен. Я думал, выпускницы тоже становятся сёстрами.

– Вы бы предпочли, чтобы вас обучала монашка? – поинтересовалась Вивьен.

Ярл мог бы поклясться, ничего такого он не имел ввиду, но в вопросе учительницы была логика. Дракон чувствовал себя глупо.

– Возможно, вы хотели бы обсудить произошедшее ночью, фрекен? – не выдержал он.

На него вскинули взгляд. Как показалось, обиженный.

– Думаю, произошедшее ночью итак предельно ясно, – ответила она и скомкала на коленях салфетку. – Вы решили устроить проверку мне, как магу, герр? Страшно представить, как вы намерены проэкзаменовать меня в роли учительницы.

От такого нелепого предположения ярл закашлялся.

Вивьен посмотрела на него с деланной заботой и недоумением. Как ей вообще в голову пришло, что ярлу архипелага пристало таким образом развлекать себя по ночам?!

Справившись с собой, он выдавил:

– Прошу прощения, фрекен.

– Берегите себя, ярл.

Он видел, что она отчаянно храбрится. Так же отчаянно, как сражается с малиновым пудингом. Должно быть, считает своего нанимателя психом. И, чего уж там, имеет на это полное право…

– Как прошло ваше путешествие? – спросил, чтобы немного скрасить неловкость.

– Благодарю, вполне сносно, – ответила она.

При этом создавалось впечатление, что чего-то не договаривает.

При свете дня его лицо словно подрастеряло ту «ястребиность», которую она подметила на портрете и в полумраке ночного коридора. Он было вытянутым, пожалуй, даже чуть больше, чем диктуют каноны красоты, и таким серьёзным, что при мысли о предстоящем уроке внутри у Вивьен холодело.