Натали Якобсон - Рианон

Мысль была такой заманчивой и фантастической. Рианон перевернулась на спину и уставилась в небо, как если бы могла увидеть их там прямо сейчас. Драконы! Само слово показалось ей волшебным. Они ужасны, они смертоносны, они равны в своей силе дьяволу, но как бы ей хотелось управлять хоть одним из них, чтобы вместе напасть на Лоретт. Она крепко сжала кулак, будто готовясь нанести удар. Неиссякаемая струя огня и крылья, неужели она не отдала бы свою прекрасную внешность за то, чтобы это обрести. Только Атенаис не говорила о даровании сила, она предупреждала лишь о том, что некто хочешь обжечь Рианон, чтобы она перестала быть такой красивой. Это многое объясняло. Убить ее хотел бы любой из претендентов на трон, но зачем, говоря о них, заменять личность местоимением. Ни один из них не был тайной. К тому же феи, наверное, узнавали имя любого человека еще до того, как он сумеет раскрыть рот, чтобы представиться. А здесь такая загадочность. Кто тот, кого они боятся называть?

– А, может, вообще есть тот, о ком нельзя упоминать в присутствии смертных, – раздался в ее мозгу надоедливый голос Орфея.

Ну, тогда они уже нарушили запрет, подумала Рианон и повернула голову, чтобы взглянуть на своего духа. Она ожидала, что он опять будет маячить где-то между деревьями и всячески дразнить ее, но его вообще не было рядом. И никаких признаков его невидимого присутствия тоже не наблюдалось, ни шевеления веток, ни пригибающейся, будто под чьими-то ступнями, травы, ни обеспокоенного чириканья птиц. Все тихо. Она не сразу обратила внимания на Рона, который тоже уже проснулся и, по-видимому, давно. Он сидел у ручья на коряге и веткой чертил на берегу какие-то символы. Тайные символы. И как раз в том месте, где их тут же смывала вода.

Неужели он… О, нет, как же она сразу не заметила, что он может быть врагом, тайным врагом, который также знает магию и чтобы вернуть себе отнятые поместье и привилегии станет сообщаться посредством магии с теми другими. Она уже потянулась было за луком, когда светловолосая голова паренька вдруг поднялась, машинально, будто марионетку дернули за шнурок и с юного смазливого лица на нее уставились древние и мудрые глаза блуждающего духа.

– Ну, как тебе? Новый фокус! Ты ведь и не догадывалась, что я такое могу? – спросил ее вкрадчивый голос Орфея, так не к месту вырвавшийся вдруг из совершенно чужого тела и практически непослушных не двигающихся губ. – У меня еще много способностей, дорогуша. Я ведь твой демон. А те, кто испытывают к тебе сильные чувства, не важно, ненависть или любовь, становятся такой легкой добычей. Я могу заставить их делать все, что угодно.

Рианон с трудом верила своим глазам. Что это за чертовщина? Она видела, как Рон сидит у коряги и в глазах его полыхает совсем не свойственный ему желтоватый огонек. Только спустя миг она поняла, в чем же дело. Уже одна небрежная поза, в которой сидел этот мальчишка, о многом говорила. Так развалиться на валуне мог разве только придворный шут или озорной демон.

– Оставь его, немедленно! – скомандовала она, сама еще не зная, возымеет ли какое-либо действие ее приказ.

На симпатичном лице Рона расцвела чужая, но такая знакомая ухмылка.

– Как скажешь, госпожа, – золотистое сияние начало выходить из ставшего чуть более угловатым тела, но потом вдруг стремительно вернулось назад, глаза снова зажглись злым огнем. – Знаешь, а я сделал для себя один вывод, мне нравится примерять на себя тела тех, кто испытывает симпатию к тебе или твоих недоброжелателей.

– Без этого придется обойтись. В будущем я запрещаю тебе делать это. Я ведь имею право тебе запретить. В конце концов, ты сам сказал, что я теперь твоя госпожа.

– Ты хочешь сказать, что в своем собственном обличье я нравлюсь тебе намного больше? – он глупо и вызывающе усмехнулся.

– Оно тебе больше подходит, – грубо отрезала Рианон. В конце концов, шут должен оставаться шутом. Бубенцы на шляпе и разноцветная одежка куда больше соответствовали его дерзкому тону, чем хорошо сложенное тело юноши. Она не верила, чтобы Рон даже потехи ради стал кривляться так, как это ежеминутно делал Орфей. Он понял ее и еще больше обозлился. Гневные глаза на чужом лице еще сильнее заполыхали.

– Все равно приятно ощущать себя в чужом теле, – он развернул и осмотрел кисть руки, каким-то образом на миг послушной ему, – очень даже приятно.

– Но раз твоя госпожа приказывает тебе это тело оставить, то ты ведь вынужден подчиниться. Не так ли?