– А я в сотый раз говорю: я не стану жениться на этой кукле! Гхарн! Почему я вообще должен это делать? Мне всего лишь триста лет, я еще слишком молод, чтобы жениться!..
Наш спор протекал уже не один час и не один день. Все, что можно было сжечь или разбить, мы уже и сожгли, и разбили. Слуги попрятались по углам и боялись нос показать. Но за эти дни мы так и не договорились. Мой отец упорно утверждал, что я обязан, – я же из принципа отказывался от навязанной мне невесты. В конце концов отец устало сел в кресло (и как мы его еще в щепки не разнесли, ума не приложу) и положил голову на ладони.
– Сын. Я понимаю, что тебе этот брак как копье в горле. Но я прошу тебя не из прихоти и не для того, чтобы увеличить семейный бюджет. Наш род тесно переплетен с этой семьей. Век назад от нас ушла сестра (не кровная, разумеется, а член клана) и осталась на Земле. Сейчас твоя очередь. Раз в сто лет один из нас должен выбрать пару из этой семьи, будь то мужчина или женщина. В прошлый раз родился мальчик, в этот раз – девочка. Основатель этой ветви был могущественным магом, он спас наш клан от вымирания, но взамен обязал каждый век брать в жены или мужья человека из этой семьи. Мы не можем нарушить эту клятву, сын. И ты знаешь, что обряд Варравах нерушим.
Я стоял и боялся пошевелиться. Неужели это правда? Я бы поднял отца на смех, если бы не тот факт, что в нашем клане брак с людьми, действительно, не редкость. И теперь я, кажется, понимаю, почему.
– Почему?.. – прошептал я. Горло пересохло. – Почему ты раньше не говорил?
– Это хранится в тайне и открывается лишь будущему партнеру. Я не заставляю тебя дарить ей бессмертие и обращать в полукровку, если она тебе будет так неприятна. Человеческая жизнь невероятно коротка. Проживешь с ней ее цикл, она подарит тебе наследников – и все, ты свободен как ветер, и сможешь выбрать себе ту, на которую тебе укажет Зов.
Вот теперь я понял, как попал! Варравах – старинный обряд крови. На человеческий лад – нерушимая клятва на крови, обещанная главой клана над ритуальным кругом. Мы физически не можем нарушить Варравах, в противном случае дракона ждет позорное изгнание из клана, а потом – или смерть, или развоплощение. На мой взгляд, первое лучше, ведь при втором ты теряешь свою настоящую ипостась, навсегда заперт в человеческом теле, один, без шанса подняться в небо. Хуже участи и придумать нельзя. Неудивительно, что эту клятву никто не нарушает, а если и находится идиот, то он долго не живет. Я набрал в легкие воздуха и собрался с духом.
– Хорошо. Я согласен.
– Вот и хорошо, сын. Завтра я телепортирую тебя на Землю.
Ха! Как будто у меня есть выбор. Ненавижу свою жизнь!!!
Земля
Я сидела на лекции и откровенно скучала. День тянулся невыносимо долго, и с утра меня не покидало дурное предчувствие. Будто должно случиться что-то плохое. Нет, не так. Будто мне подложат невероятных размеров свинью.
Преподаватель вещал о фольклоре древних викингов, я смотрела в окно и даже не притворялась, что слушаю его. Все равно я эту тему изучила еще неделю назад и знаю ее не хуже препода. Леонид Георгиевич знал мои способности и делал вид, что не замечает моего отрешенного вида. А сердце тем временем все сжималось и сжималось. Как же хочется куда-нибудь уехать! Учебы остался месяц, дальше сессия и – ура! Каникулы! Эта мысль заставила меня улыбнуться. Я стала думать о том, куда отправлюсь на этот раз. Может, в ущелья на скалолазание, или в бескрайние пустыни, погонять на квадроциклах? Или на море? Или на мое любимое место, где есть база и можно прыгать с парашютом? Или взять самолет в аренду и полетать…
Как жаль, что люди не умеют летать. До десяти лет я просила у Деда Мороза крылья. Но он дарил только кукол и наряды. Когда я стала старше, то решила брать инициативу в свои руки: в Деда Мороза я уже не верила, зато поверила в волшебство денег, которые могут открыть любые двери. В моем случае это были двери летной школы. Нет ничего прекрасней полета – то чувство, когда сердце в районе глотки, и нет ни одной мысли в голове, лишь ветер. И небо. Больше всего я люблю летать на рассвете. Сердце заходится от этой красоты. К двадцати годам я перепробовала все: и прыжки с тарзанкой, и парашютный спорт, и планеры, но мое сердце всегда принадлежало самолетам. Хотя с парашютом прыгаю до сих пор, каждые выходные. Это уже традиция. Но мама всегда ворчит и говорит, что я не доживу до своего замужества. Хотя какое, к черту, замужество? У меня даже парня нет. Эти вечные подхалимы, ошивающиеся вокруг меня, не в счет, я их за парней не считаю. Вечно все прилизанно, вечно все в обтяжечку или перекачано до такой степени, что подойти страшно – вдруг лопнет? Как ни крути, а в свои двадцать с небольшим я была сама невинность. И в прямом и в переносном смысле. Мать с детства научила держать достоинство – иногда мне кажется, что она из другого века, порой у нее проскакивают такие аристократичные манеры, что кажется, она ошиблась столетием. Но ее воспитание не прошло даром, и я стала разборчивой. Очень, очень разборчивой! Многие даже говорят – придирчивой.
Читать дальше