Ева Никольская: Зачарованный город N

Один взорвался на месте, «украсив» и без того ужасный ландшафт свежими кровавыми ошметками. Второй – тот, что был самым мелким из компании, успел отпрыгнуть и с душераздирающим воплем бросился наутек. Чешуйчатый бедняга, у которого я вызвала несварение, погиб так же, как и его бывший конкурент. Добив ящера, всадник с выбритыми висками кивнул подчиненным и направил свою крылатую рептилию прочь. То, что он был среди этой троицы главным, сомнений не вызывало. Удивляло другое: женщина и второй мужчина, отправляясь вслед за предводителем, бросали на меня взгляды, полные замешательства, неуверенности и… ужаса. Нет, я, конечно, не лучшим образом выглядела, перепачканная смердящей жижей, смешанной с моей и чужой кровью, но чтобы смотреть вот так… Это уже слишком!

Они исчезли за деревьями, а я осталась в окружении стервятников, накинувшихся на свежую мертвечину. Огляделась – горы были гораздо ближе леса. Выбрав сторону, противоположную той, куда улетели блондины, я побрела к красно-коричневым скалам. Встречаться с белокожими аборигенами больше не хотелось. Да и сориентироваться будет проще, если удастся вскарабкаться повыше. Не говоря уже о безопасности, ведь похожие на динозавров ящеры с их комплекцией вряд ли умеют лазать по горам.

До бурых пиков я добралась довольно быстро – видимо, монстры не одну сотню метров протащили меня по пустоши в их направлении. Доковыляв до ближайшей скалы, перевела дыхание, а потом начала восхождение. Шаг, другой… под израненными ступнями осыпались камни. Глядя перед собой, я продолжала карабкаться, цепляясь разбитыми в кровь пальцами за острые выступы. Только бы подняться, забиться в какую-нибудь пещеру и передохнуть.

От меня воняло, кожу жгло, будто крапивой отстегали, а еще ужасно ломило суставы. Но я, словно заведенная, продолжала подниматься, старательно выискивая наиболее удобные для шага места. Сорваться и стать очередным экспонатом на местной выставке мертвецов мне не хотелось. И все же, громко вскрикнув, я выпустила опору. Однако, к моему великому удивлению и огромной радости, полетела не вниз, а вверх. Чьи-то сильные руки схватили меня за запястья и втащили на неровный выступ, где благополучно поставили на ноги, прислонив спиной к поверхности скалы. Я посмотрела на своего спасителя и подумала, что мой личный список местного населения пополнился еще одним экземпляром. И было очень досадно «благоухать» и выглядеть так непотребно перед ним .

Парень лет двадцати на вид с искренним восхищением изучал меня, и почему-то я была уверена, что дело вовсе не в моей «ослепительной» внешности. Наверняка он оказался случайным свидетелем той мясорубки, из которой мне немыслимым образом удалось выбраться живой. Не сожрали ящеры, не взорвали белолицые всадники, сама не убилась, по горам ползая, – действительно есть чем восхититься! Незнакомец был красив. Выше меня головы на полторы, с кудрявыми светло-каштановыми волосами, собранными сзади в короткий хвост. Ото лба к затылку до самого скрепляющего жгута тянулись тонкие косички, делавшие прическу более гладкой. Но даже они не могли совладать с непослушными завитками у висков. Крупные черты загорелого лица, массивный подбородок и большие золотисто-карие глаза, неотрывно следящие за каждым моим движением, – ну чего еще можно желать от внешних данных мужчины?

А фигура, м-м-м, просто мечта! Грубая ткань короткого плаща не скрывала ширину его плеч и длину ног, облаченных в штаны темно-коричневого цвета. Короткие сапоги с острыми носами и подозрительно малым количеством швов завершали картину. На руках у этого человека (а мне очень хотелось думать, что он именно человек, а не очередная непонятная двуногая особь) были тонкие бежевые перчатки без строчек и стежков. Их будто «выплавили» из материала, сильно смахивающего на замшу. Дорожная сумка той же расцветки небрежно висела у бедра хозяина. Большая, вместительная и, судя по раздутым бокам, хорошо укомплектованная. Пряжка в виде полумесяца тускло отсвечивала на солнце, вернее, на том бело-лиловом диске, который занимал свое законное место на небе.

Пока я блуждала в дебрях собственных размышлений, понемногу отходя от недавних потрясений, выражение лица незнакомца изменилось. На гладком лбу пролегла вертикальная морщинка, золотистые глаза сузились, а красивой формы губы сжались в тревожную линию. Его что-то сильно беспокоило. Откинув край плаща, парень принялся торопливо копаться в своей увесистой сумке, пока не извлек оттуда темный флакон с завинчивающейся крышкой. Я завороженно наблюдала за тем, как движутся его пальцы, как колышутся складки плаща, и очнулась, лишь когда мужская рука, откупорив миниатюрный сосуд, поднесла его к моему рту.