Ева Никольская - Зачарованный город N

Продолжая наворачивать круги вокруг моей мокрой головы, ящер недовольно пыхтел и бросал обвиняющие взгляды. А еще он с завидным постоянством дергал украшенной мощным гребнем головой. Я даже заподозрила, что у него нервный тик случился после знакомства со мной. Странная светящаяся загогулина на его лбу то ярко вспыхивала голубым, то тускнела, отвлекая мое внимание от клекота, то и дело переходящего в лай. О том, что все эти жесты и звуки были приглашением прокатиться на чешуйчатой спине, я догадалась, когда животное снова нырнуло, после чего всплыло прямо подо мной. Чешуя его была скользкой и влажной, но он не убирал крылья и двигался предельно осторожно, чтобы мое уставшее от потрясений тело не скатывалось обратно в воду. Хотя озеро это, если честно, было значительно теплее предыдущего. Или мне просто так показалось из-за того, что сюда я попала с холода, а в водопад – из тепла?

Ящер доставил меня к обрывистому берегу, после чего сложил за спиной крылья, до этого момента заслонявшие мне обзор. Упираясь на руки, я отлепила верхнюю часть туловища от его прохладного бока и осмотрелась. Темно-фиолетовое небо, усыпанное звездами. Два ночных светила на его бархатном фоне. Обрыв в нескольких метрах от нас и… сидящий на его краю мужчина с нечеловечески белой кожей. Ну здравствуй, белый лис! Давно не виделись. Впервые за последние дни я пожалела о своем улучшенном зрении и способности различать цвета в ночное время суток. Мне хватило всего пары секунд, чтобы узнать в незнакомце белокожего насмешника.

Мужчина, облаченный в серебристые одежды, сидел в расслабленной позе, свесив одну ногу вниз, а вторую согнув в колене. Разноуровневая челка обрамляла его лицо, доходя до самого подбородка, выбритого так же гладко, как и виски. Кончики ушей с множеством металлических колечек выглядывали из-под густой шапки волос, довольно коротких на макушке и длинных на затылке. В лунном свете серьги загадочно мерцали, вспыхивая то ярко-голубым, то ослепительно-белым. Уши азора были вытянутые, заостренные и навевали ассоциацию с волками. Или с оборотнями? Хотя нет, с белым пушистым песцом! Блондин чуть заметно улыбался, не разжимая губ, а его голубые глаза с не меньшим интересом изучали меня, нежели я его.

– Где же ты, моя спасительная близорукость, – пробормотала я, едва шевеля губами, и чуть закусила нижнюю. Повернувшись на спине застывшего на месте животного, бросила тоскливый взгляд на темный силуэт противоположного берега. Решив, что даже в бодром состоянии мне до него не доплыть, снова обняла ящера. Когда щека коснулась его прохладной чешуи, я устало вздохнула и прикрыла глаза. Будь что будет.

Спокойствие!

Оно нахлынуло теплой волной на мои изрядно потрепанные нервы. Словно живительная влага, оно залечивало прорехи в израненной психике, избавляя от раздражения и грусти, от обреченности и равнодушия, от тяжелого чувства безысходности. Никакого страха, никаких забот, одно только умиротворение. Приятно! И до чего же хорошо так безмятежно лежать возле берега неизвестного мне озера, когда рядом он . Спокойствие…

Стоп! Какое, к черту, спокойствие? Особенно в присутствии этого… который белый. И откуда эти мысли? Даже не мысли, а ощущения. Будто кто-то специально навязал их мне, преследуя свою цель. И кажется, я знаю, кто именно, еще бы понять, в чем цель? Моя рука скользнула в воду. Смочив ладонь, я положила ее на свой лоб, надеясь таким способом ослабить гипнотическое воздействие. Нечего в мою голову лезть! Всяких белобрысых миротворцев там только и не хватало для полного финиша. Открывать глаза я боялась. Вдруг этот тип не только ментально, но и зрительно влиять может? Откуда мне знать, что за уникумы эти азоры? Оборотни, наемники, убийцы… а еще? Может, передо мной восседает некая разновидность местного Вия. Гляну в его небесно-голубые очи – и все! Кранты! Проверять предположение на собственном опыте как-то не тянуло, поэтому я продолжала самоотверженно жмуриться.

От холодной руки, прижатой к коже, стало легче. Не то чтобы навязанное спокойствие пропало, просто оно стало более родным, что ли. Будто мое сознание, испив этот «телепатический нектар», переварило его и слегка изменило под себя. А может, у меня просто началась паранойя? Вдруг на самом деле все гораздо проще: уставший от передряг организм включил свои защитные механизмы, призванные усмирять любые необдуманные порывы. Неизвестно ведь, что хуже: спокойно дожидаться своей участи на спине дружелюбно настроенного ящера или предпринять очередной заплыв. А предводитель белолицых тюремщиков и вовсе тут ни при чем. Сидит себе, никого не трогает… Как же, размечталась!