Александр Толкач - Чувство Стаи

В темном углу этой рукотворной пещеры, там, куда почти не доставал свет зажженных вошедшим дорогих восковых свечей, что-то пискнуло. Крысы были извечными обитателями подмосковных лабиринтов. Наверное, с их точки зрения, они имели на эту территорию не меньше прав, чем шумные двуногие, давно основавшие тут свое убежище…

– Сегодня я принесу счастье своему народу. Своей, как вы бы сказали, стае! Стану кормилом судьбы! – обратился необычный советник царя к этому писку. – Чего и вам желаю… Завтра принесу вам полакомиться… Эх, так все и не доходят руки разобраться, кто же все-таки над вами когда-то поработал так оригинально…

Раскрыв принесенный сверток, мужчина достал не слишком аккуратно переплетенную книгу. Задумчиво взвесив ее в руке, он шагнул к одному из стоящих по стенке сундуков, немного припорошенного неизбежной пылью стылого подземелья.

– Полежи тут, спутник моей борьбы… – пробормотал он, откидывая обитую металлом крышку. – Когда все упорядочится окончательно, когда мой эксперимент будет завершен, придет время тебе быть переписанным начисто. И стать книгой. Великой книгой. А пока полежи тут. Подальше от чужих глаз. Да и сохраннее тут, если что.

Тяжелая крышка ухнула на место. Принесенная книга погрузилась во тьму. Ее автор, так и не сумевший побороть привычку говорить с собой вслух, даже не подозревал, какой долгой будет эта тьма…

Нить, контакт.

Мария недоуменно нахмурилась, разглядывая получившийся снова расклад. Ее старые, почти никогда не дававшие сбоев, карты снова подсказывали ей одну и ту же картину: просыпающийся штурвал. Но разобраться в этом образе многоопытная гадалка так и не могла, хотя билась над преследовавшей ее загадкой уже второй день. Штурвал… То, что меняет направление… Просыпается? Но почему просыпается?

Медленно, она открыла наугад еще одну карту – этого не было в классической методе, но она часто прибегала к интуитивным отхождениям от правил. В конце концов, ее ремесло существовало только на интуиции и озарениях, что бы там ни писали новомодные толстые книги по искусству Таро. Книги! Учебники! Какая глупость…

– Так, и что же это мы имеем? Что за морские темы такие? – пробормотала она, поглаживая указательным пальцем давным-давно полинявшую картинку ручной раскраски.

Со старой поверхности лаковой карты на нее, раззявив бездонную пасть, глядело морское чудище – что-то среднее между кашалотом и крокодилом. Бурная же была фантазия у ее бабки – Мария не променяла бы эту колоду, как положено – полностью самодельную – ни на какие другие. У бабки был талант художника. Не родись та цыганкой и доживи до сегодняшнего дня, наверняка стала бы знаменитостью в мире модных комиксов-ужастиков или аналогичных мультфильмов.

– Интересно, – снова пробормотала она, нахмурившись, – хочет ли это чудо-юдо поглотить пробуждающийся штурвал, или просто плавает вокруг?.. Ох-хо хо… старею я, наверное…

Привычные руки плавно собрали колоду и положили ее в потертый кожаный футляр. Мария вздохнула и потянулась, хрустя позвонками:

– Ну да ладно. Не понимаю, значит не понимаю.

Сигнал пришел и ушел, не оставив следа.

* * *

Нить, контакт.

– Что-то мне сегодня не по себе стало! – обвиняюще обратился Артем Николаевич к Хо Да Ену. – Ты зорко бдишь? А?

По понятным причинам собеседник промолчал.

– Ладно, знаю, знаю. Бдишь… Но все-таки как-то тревожно. И как на зло – только в голове начала стройная такая мыслишка выстраиваться… Эх, кажется, упустил… Надо бы за это дело чайку – взбодриться.

Покачав твердым желтоватым указательным пальцем на свою охрану, пожилой ученый отправился на кухню, тихо шлепая теплыми войлочными тапками. Лаковая маска на стене осталась на своем посту – зорко глядеть в захламленную пустоту холостяцкой квартиры. Хо Да Ен – он же «Проект №19/2456» бдел. Просто в его функции не входило оберегать хозяина от тревожной информации.

Сигнал пришел и ушел, не оставив следа. Хотя как раз Артему Николаевичу стоило бы прислушаться к этой струйке информации как никому другому… Но даже его монументальный опыт сегодня подвел.

* * *

Темнота и сырость. Теплая темнота и уютная сырость. Это был волшебный, многообещающий и совсем еще непознанный мир, окружавший Грызю в его доме. С тех пор, как у него открылись глаза, он начал активно исследовать окружающее и окружающее не переставало изумлять его. Впрочем, в вечной темноте гнезда глаза-то как раз пока были практически бесполезны. А вот нос, а вот вибриссы, растущие вокруг него… Мир был прекрасен. И пока еще совсем не страшен.