Анастасия Клёнова - Эстетика Тёмного

– Какого хуя?! – крик девушки разнесся по всей улице. – Я пострадавшая сторона! Вы не можете посадить меня в ваш херов обезьянник!

– Тшш, мадам! – поднял вверх руки Вик. – Не стоит поднимать столько шума! Мы забираем вас не как пострадавшую сторону, а как нарушителя комендантского часа!

На несколько секунд на улице повисла тишина. И девушка, и даже Мир смотрели на вампира круглыми от удивления глазами.

– У нас есть комендантский час? – удивился мужчина.

– Представь себе, – кивнул вампир, явно довольный произведенным эффектом. – Вернее, он работает только для несовершеннолетних или для тех, кто смахивает на несовершеннолетнего и не имеет при себе документов. Теперь, барышня, понимаете, за что вас загребли?

Вик совершенно не солидно хихикнул, прикрыв рот ладонью. Девушка оскалилась и, выплюнув несколько крепких ругательств, все-таки позволила полицейскому увести себя.

– Доволен, герой?! – уже у самой машины выкрикнула она, обернувшись.

Мир встретился с разъяренным взглядом, и ему отчего-то стало не по себе. Мужчина с трудом мог припомнить, когда в последний раз чужой злой взгляд пробирал его до костей, но факт есть факт – от девчонки по позвоночнику поползли мурашки.

Полицейский подтолкнул девицу в спину, заставляя её забраться в машину. Впрочем, Мир и без продолжения понимал, что она обращалась к нему.

– Не думал, что ей тоже достанется, – нехотя признался мужчина.

Вик пожал плечами.

– Ничего ей не сделается. Пусть лучше до утра у нас посидит, чем будет по улице шляться. Ты же понимаешь, сколько проблем себе среди ночи наживет такая фифа.

Вампир выразительно кивнул в сторону машины, не зная, как еще точно описать внешность девушки. Мир вынужден был согласиться. Броская внешность, вызывающая одежда и взрывной характер рано или поздно сыграют с девчонкой злую шутку, но сам Мир предпочел бы, чтобы это случилось скорее поздно, чем рано.

– Вик, девчонку не трогай, – понизив голос, попросил Мир.

– Само собой. За кого ты меня принимаешь? – притворно удивился вампир. – Я детей не пью.

Мир проводил Вика до самой машины и напоследок заглянул в кузов. Девушка смерила его полным ненависти взглядом.

– Ты еще скажешь мне «спасибо», когда повзрослеешь и сможешь переосмыслить происходящее, – вздохнул он. – Я не бросаю детей в беде.

Девица выпятила губы и неожиданно плюнула в сторону мужчины. До открытых дверей кузова плевок не долетел и растекся скользким пятном на полу бусика. Полицейский, карауливший возле машины, коротко выругался и захлопнул дверь – все арестованные были в сборе, и они могли отправляться в участок.

Мир закурил, глядя вслед удаляющемуся бело-синему бусу. А ведь он так сразу её и не признал, до последнего думал, что дурацкое совпадение, глупая игра подсознания на дорогом сердцу образе. Он прикрыл глаза, вспоминая запах её волос в тот самый последний раз, когда у него была возможность к ней прикоснуться.

Нести эти воспоминания через года, пусть даже их количество было смехотворным для Наблюдателя, оказалось слишком сложно. Собственное сознание пыталось его оградить, затирая лишнее и болезненное.

Сколько раз он просто смотрел на нее спящую, сидя на подоконнике? У мужчины до сих пор от злости сводило челюсть, когда он вспоминал первую зиму. Холода заставили её закрывать окно, и всё, что он мог, это смотреть сквозь стекло и штору, улавливая едва различимый силуэт.

Когда он впервые поймал себя на том, что за день память подло стирает из его памяти черты её лица, Наблюдатель понял – Тёмный защищает себя. Раньше ему казалось, что мир лишь сотрет его из памяти девочки, но всё оказалось куда масштабнее. Тёмный пытался и у него отобрать те крохи теплых воспоминаний, которые еще не давали Наблюдателю скатиться в беспробудное пьянство. Чтобы обезопасить себя, чтобы не дать ему совершить ошибку, когда тоска станет невыносимой.

Мир затушил сигарету о стену дома и бросил окурок себе под ноги. Ему нужно было успеть её перехватить. Тёмный мир долго ждать не будет, и попытается окончательно стереть её из его воспоминаний. Этого мужчина позволить не мог.

– Эй, красотка, может, хоть имя назовешь?

В его голосе слышался сарказм. Было немного обидно, потому что мало кто мог бы сохранить презентабельный вид, проведя ночь на деревянной лавке в компании бомжей и забулдыг.

Сонный парень лет двадцати, вряд ли даже получивший высшее образование, лениво посторонился, выпуская её из КПЗ. Ему нужно было заполнить журнал, но именем заключенной он интересовался скорее из праздного любопытства – имел право поставить прочерк.