Коллин Глисон - Стокер и Холмс. Механический скарабей

Несмотря на свое смущение, я продолжила:

– Если оставить в стороне количество приглашений, мисс Стокер, я подозреваю, что вы предпочли бы заниматься чем-то другим , а не посещать приемы и балы. Даже если у вас и есть какие-либо обязательства перед обществом, мне кажется, вы предпочли бы их не иметь.

Мисс Стокер довольно быстро умолкла, отчего я поняла, что она со мной согласна. По ее поведению и тону стало очевидно, что основной задачей для нее было доказать, что она достойная наследница своего семейства.

Вероятно, у нас было больше общего, чем я думала.

– Вы совершенно правы, Мина, – согласилась мисс Адлер. – Давайте продолжим? Кто-нибудь из вас знаком с мисс Лилли Кортвилль?

Это имя показалось мне знакомым, но тем не менее не вызвало в голове образа конкретного человека. Во многом светское общество Лондона представляло для меня неизвестную территорию. Мысль о том, чтобы красиво одеться для приема и встать в очередь у стены, ожидая, что тебя пригласит на танец молодой человек, меня пугала. Я знала, что всю ночь простою, наблюдая, как все вокруг меня кружатся в танце. И даже если меня пригласят, я либо наступлю бедняге на ногу, либо споткнусь и упаду лицом вниз. Именно поэтому я предпочитала не тратить времени на такую бессмыслицу, как балы, театры и походы по магазинам.

– Я знакома с мисс Кортвилль, – кивнула мисс Стокер. – Она дочь виконта Фонтли и помолвлена с сэром Родни Гриблзом.

– Действительно, это так, – ответила мисс Адлер. – Она без вести пропала три недели назад. Ее нет с двадцать пятого апреля.

– Неужели она сбежала с возлюбленным? Или, может, одна? А что, если ее похитили?

Глаза мисс Стокер сверкнули тем же интересом, что разгорался и внутри меня, однако мое возбуждение сдерживалось беспокойством. При этом я не была уверена, что это же можно сказать и о мисс Стокер.

– Мы должны заняться ее поисками!

– Конечно же, и поиски в самом разгаре, – подтвердила мисс Адлер и улыбнулась, увидев, как мисс Стокер опустилась на стул с разочарованным видом. – Факты таковы: мисс Кортвилль не оставила никакой записки или иного сообщения. Похоже, она скрылась посреди ночи. Никаких признаков борьбы обнаружено не было.

– Может быть, она не хотела выходить замуж за сэра Родни и сбежала с кем-то другим? Он ведь совсем не привлекателен и более чем в два раза старше нее, – предположила мисс Стокер.

– Все возможно. Тем не менее, по словам служанки, мисс Кортвилль не взяла с собой личных вещей, как она сделала бы в том случае, если бы собиралась надолго уехать или сбежать с любовником.

– Если только она не планировала кратковременной поездки, – вмешалась я.

– Вы правы. Однако было еще кое-что. Между ее туалетным столиком и стеной мы обнаружили вот эту вещь. – Наша хозяйка положила на стол некий предмет, чтобы мы обе могли на него взглянуть.

– Египетский скарабей, – предположила я.

В Британском музее хранилось множество медальонов в форме жуков. Мисс Адлер передала его мне, чтобы я смогла внимательнее его рассмотреть.

– Нет… это что-то современное, что делает его египетским скарабеем. Это не тот амулет, которому тысяча лет.

Амулет в форме большого жука был сделан из мягкого металла, в отличие от оригинальных египетских артефактов, которые обычно создавались из камня. Он был в два раза больше и немного тяжелее монеты и удобно уместился в центре моей ладони.

– Скарабеи служили талисманами, – размышляла я, крутя его в пальцах и отмечая про себя холод металла, гладкие края и сложную гравировку. – Их клали в египетские гробницы или использовали в качестве украшений. А еще их дарили в знак любви, – продолжала я.

– Такие амулеты также использовали в качестве средства идентификации, – дополнила мисс Адлер. – Идентификации внутри сообщества.

Нижняя часть амулета была плоской, а верх – округлым. Он изображал насекомое с двумя крыльями, плотно сложенными над куполообразным телом. Металл, из которого он был сделан, покрывала патина, ребристый орнамент заполняла черная и зеленая краска. Я нажала на крылья, голову и даже края, чтобы посмотреть, не откроется ли он подобно королевскому медальону. Когда я сжала крошечные челюсти на его голове, что-то щелкнуло и зажужжало, пробуждая в скарабее механическую жизнь. С восхищением я наблюдала, как раскрылись блестящие крылья, обнажая работу крошечных шестеренок и колесиков, напоминающих внутренности часов. Я перевернула скарабея. Обратную сторону покрывала резьба, в которой я различила изображение полузверя-получеловека.