Татьяна Беспалова - Жестокие забавы

– Ты не пузырься, Вадимчик. Траханье – вполне достойный заработок. Ничуть не хуже, чем любой другой. Тут и умение нужно иметь, и такт, и сноровку. Это не каждый может делать. Вон дед – уж давно дедом стал, но и по молодости этим искусством не владел, а сейчас и подавно. Куда ему? Другое дело – ты, Вадимчик, – Апофеозов опять гаденько шепеляво захихикал.

Дед Серкевич покраснел до корней волос.

– Черт знает кто и несет чушь, – пробормотал дед и подался к выходу следом за товарищами – дачными завсегдатаями. Вадимчик и Апофеозов остались в комнате один на один.

Гнев Вадимчика каким-то странным образом бесследно улетучился. Вообще-то Вадимчик только вид имел брутальный, а по характеру своему существом брутальным не был, остывал быстро. Схватки до победного конца не являлись его жизненным кредо. Натура Вадимчика совершенно не соответствовала его огромному росту и мощному сложению. Он был слишком ленив, чтобы подвергать свое тело регулярным физическим нагрузкам, и слишком хорош лицом, чтобы сомневаться в своей физической привлекательности.

– Тут паренек один, молоденький такой, по-пьяни, – продолжал между тем Апофеозов, – упал с крутого бережка на своем джипе прямо в пруд. Хорошо —выскочить успел. А то, наши работяги джип вытащили – глядь, а перед-то весь всмятку. Починить невозможно.

Апофеозов вдруг замолчал. Глаза его, так же как рот, имели вид щелок, настолько узких, что зрачков и даже самих глазных яблок не было видно. По спине Вадимчика, вдоль позвоночного столба пробежал холодок незнакомого доселе беспокойства. Из узких щелок-глаз Апофеозова на него глянула непроглядная, чарующе-ужасная тьма.

– Если русскую ржавую тачку так скинуть, она, наверное, в жестяной блин обратится, – добавил Апофеозов, помолчав.

Вадимчик, внезапно почувствовав слабость в ногах. К счастью тут же оказался старенький расшатанный стул, иначе наш герой-любовник с позором рухнул бы на немытый пол.

– Трактор портить не надо. Ты гони свою тачку сюда и деньги вези, парень. Мы тут это дело устроим, – с этими словами Апофеозов опять отступил в тень.

Там он уселся на какой-то сундук – не сундук. Установилось долгое молчание, в течение которого Вадимчик одним махом опорожнил недопитую Болтом чашку. В чашке оказался на удивление вкусный самогон.

– Ну, я, пожалуй, поеду, – пробормотал Вадимчик и направился к выходу.

– А кто в тачке будет, мужик или баба? Или их будет двое? – из своего угла спросил у спины Вадимчика Апофеозов.

– Пустая она будет, – рявкнул Вадимчик, не оборачиваясь, и кубарем выкатился из помещения.

Посидев один в тишине и пустоте, Апофеозов повздыхал, покашлял, тихо встал и направился к выходу. На пороге он привычным движением извлёк из-за спины хвост, походивший по виду, поросший волосом, оживший садовый шланг. Заканчивался хвост волосяной кисточкой. Апофеозов бережно намотал хвост на левую руку и вышел под неяркие осенние звёзды. «Розовый посёлок» безмолвствовал. Апофеозов постоял, повздыхал, покашлял, да и потопал восвоси. Вскоре звук его шагов канул в промозглой сырости осенней ночи.

В течение нескольких дней, найдя правильные пути и нажав на нужные рычаги, посетив при этом несметное количество различных начальственных кабинетов, оснащенных, все как один, золочеными табличками с именами и званиями их владельцев, раздавая везде, где требуется пачечки денежных знаков крупного номинала, запакованные в беленькие, безликие конвертики, Огурцевич добился своего. Комиссионная проверка деятельности «Научно-технического продукта» была назначена. Однако участие в ней Наины Генриховны Убываловой оказалось при этом неизбежным.

Высокая комиссия прибыла в «Научно-технический продукт» ровно в десять часов утра. Минута в минуту, как раз в разгар утреннего кофе– и чаепития персонала.

Бизнесмен Огурцевич лично встречал комиссию в вестибюле «Научно-технического продукта», не решившись доверить это ответственное дело никому из своих подчинённых. Кроме самой Наины Генриховны, в «Научно-технический продукт» явились ещё три человека. Валюшку Огурцевич видел и раньше в Солидном учреждении. Прочих он видел впервые. Наина Генриховна отрекомендовала их как технических экспертов. Эти двое сразу показались Огурцевичу странными. Совсем юная дамочка имела повадку строгую, наводящую на размышления о монастыре с самым суровым уставом. Достоинства её фигуры надёжно скрывал лиловый балахон. Волосы её, того невзрачного пепельного оттенка, который так часто встречается у наших соплеменников, были давненько не мыты, но украшены сзади пышным шелковым бантом. Эта деталь туалета дамочки могла бы претендовать на некоторую игривость, если бы была вовремя выстирана и выглажена. Дамочка плотно сжимала губы и не отрывала глаз от потёртых носков своих сильно поношенных туфель. Лицо её хранило печать неприступной отстранённости. Зато молодой человек выглядел довольно развязным. Не велик ростом, но крепок телом, он производил вполне благоприятное впечатление. Волосы его имели очень приятный каштановый оттенок. Тонкие черты лица казались немного женственными. Некоторые острословы имеют обычай называть таких молодых людей «смазливыми красавчиками». Молодой человек был одет в спортивного кроя твидовый костюм и в отличнейшего качества коричневые ботинки. Упругой походкой он следовал за своей суровой патронессой и двумя её спутницами, неся в каждой руке по увесистому портфелю.