Пальмира Керлис - Фрагменты случайных встреч (сборник)

Я бегло просматриваю строчки. «Утечка газа», «пожар», «объявлен траур», «известная модель Валерия Савицкая – одна из двух выживших». Вздрагиваю и отдаю ей газету – быстрым, немного нервным движением.

– Мне душно было в тот день, – продолжает Лера, – ужасно душно. Я вышла во двор, подышать. Ты следом просочилась, я и не заметила. Встали с удачной стороны, это нас и спасло. Правда, в больнице пришлось долго валяться, а ты так в сознание и не пришла. Мать пыталась до тебя достучаться. Тщетно…

– А Виталик, Юля и другие?

Она отрицательно качает головой:

– Больше никого не спасли. Только нас.

– Но я видела, – удивляюсь я. – Весь год с ними работала, и клуб был цел.

– От клуба развалины остались, их до сих пор делят. По факту, уже год стоят, прохожих пугают. Я приходила туда… Не знаю зачем. Дико было, что столько человек погибло, а мне дали второй шанс. За что? Потом я увидела там тебя, точнее… Не совсем тебя.

«Давно пора определиться», – всплывают в памяти Юлины слова. Ну конечно. Я зажмуриваюсь и представляю тот вечер. В баре многолюдно: посетители шумят, официантки носятся туда-сюда, кубики льда постукивают в бокалах. Окно кто-то успел закрыть. Я заглядываю в него и вижу внизу Леру – она стоит, прислонившись к дереву. Кажется, ей дурно, и она вот-вот хлопнется в обморок. И я спешу во двор, чтобы спросить, чем помочь. Даже добегаю. А потом раздается звон – дикий, свистящий. Уши разом закладывает, земля становится ближе. Всё меркнет.

– Я боялась к тебе подойти сначала, – кается Лера. – А вчера, в годовщину, собралась духом и…

– Где я? – вырывается первый логичный вопрос.

– В больнице. С утра тут жду. Я была уверена, что теперь ты вернешься. Но ты так резко вскочила, умчалась на кухню, никто среагировать не успел.

– За пациентами следить надо, – с укором бросаю я, сама не знаю кому. Меня подташнивает, рана печёт и зудит.

– Обошлось, я уговорила их пустить меня к тебе, а не дверь ломать. Боялись твоей реакции, плюс, у меня дар убеждать. В конце концов, я главный спонсор клиники.

– Я обещала маме, что это больше не повторится, – шепчу я и пытаюсь стереть кровь с руки. Бесполезно, да и бурые пятна на больничной сорочке слишком заметны. Лера снимает с себя пиджак, накидывает мне на плечи, и ласково говорит:

– Это меньшее, на что она обратит внимание. Поверь. Идём отсюда.

Она берёт меня за руку и выводит в коридор. Он длинный, белый, и полон людей. В их глазах – тревога, любопытство и раздражение. К счастью, все быстро теряют ко мне интерес и расходятся. Лера говорит какой-то женщине в халате, что приведёт меня через пару минут. Затем подводит меня к окну, раздвигает занавески и распахивает створки. Ветер врывается в коридор, свежий воздух приводит в чувство. Тошнота отступает. Лера смотрит на меня странно, со смесью жалости и облегчения. Думаю, она больше не чувствует вину за своё везение. Я глажу её волосы и дышу – глубоко, часто, до головокружения. Мир выглядит настоящим, объёмным. Звуки и запахи оживают, прикосновения щекочут кожу, и их достаточно, чтобы понять – я очнулась. Здесь не только я и она, зато она со мной. Значит, выбор очевиден. Я остаюсь.

Минуты проходят быстро. Лера уходит, обыденность набирает обороты. Я тону в череде событий: мамины объятия, капельницы, бесконечные анализы и разговоры с врачами, от которых хочется сбежать. Напустить тумана, спрятаться, забыться. Но всё вокруг яркое и отчётливое, как следы на застывшем бетоне. От мамы я узнаю, что Лера уехала работать во Францию. Она не звонит и отклоняет вызовы, а я жду, жду и открываю окна, надеясь призвать её хотя бы так. Увы… Жизнь течёт размеренно, неторопливо, и вскоре я оказываюсь дома. Захожу на Лерин сайт по двадцать раз на дню, подписываюсь на новости и снова жду. Время не хочет ускоряться, честно отщёлкивает секунды, складывает их в бесконечно долгие часы. Я тороплю его, но оно не слушается. И вот однажды приходит вожделенная новость – Лера вернулась.

Два дня на телефоне, и наконец-то она берёт трубку.

– Привет! – Её удивительный голос вырывается из аппарата, плещется в воздухе. – Как ты?

– Меня выписали.

– Рада за тебя.

– Ты приедешь? – украдкой интересуюсь я.

– Да. Навещу вас с мамой. Возможно, скоро.

– А когда именно?

– Как освобожусь, так сразу.

– Я скучаю…

В трубке повисает неловкая пауза. Молчание затягивается, становится колким, тягучим, напряжённым.

– Соня… – смущённо говорит Лера, и этот тон мне совершенно не нравится. – Вряд ли я могу сделать для тебя… ещё что-нибудь.