Пальмира Керлис - Фрагменты случайных встреч (сборник)

В глазах темнеет. Я разворачиваюсь и бегу, но почему-то не к выходу, а на лестницу. Оборачиваюсь. Две фигуры отдаляются, сливаются, до меня доносятся их голоса – сердитые, взволнованные. Ком опускается в желудок, кусает и скребётся. Почему не могло остаться, как вчера? Чтобы только я и она. Она и я…

Лестница расплывается, рябит, покрывается чёрными пятнами. Я с трудом добираюсь до бара на втором этаже. Народа полно, но Леры у окна нет. Мир вращается и пытается улизнуть, но я крепко его держу. Сейчас не время. Надо продержаться, а потом пусть хоть рухнет мне на голову. Я представляю, как Лера открывает окно. Садится за столик напротив и начинает гладить свои волосы. Они слегка влажные, наверное, после душа, и завиваются на кончиках. Я смотрю на окно сквозь стакан и жду. Всё снова пропадает, растворяется, убегает. Сердце гремит в каждой вене, на смену решительности приходит что-то другое. Оно тянется ко мне своими скользкими лапками, переполняет изнутри, подчиняет целиком. Это неправильно… Принцессы вовсе не такие. Они милые, добрые и честные. Их все любят, потому что они прекрасно воспитаны. А меня никто не любит. Разве что Лера. И мне нужно её найти.

В ушах звенит – громко и противно. Столики в зале плавятся, растекаются гадкими лужами. На душе становится тихо и спокойно. Кажется, что какой-то странный транс близится к завершению, и становится легче дышать.

Я встаю и бегу прочь. Отмахиваюсь от липкой пластмассовой паутины, сбрасываю её в пропасть. Тело ломит, ощущения тягостные и непривычные. Меня знобит, ноги слушаются неохотно. Пол ледяной, а я почему-то босиком. Сзади смыкается темнота, гонится за мной, преследует. Дверь, коридор, лестница, снова коридор. На пути – кухня, череда тумбочек и столов, кипящие сковородки, куски хлеба на истерзанных досках. Обстановка серая, схематичная, будто фигурки в тетрисе. В углу возвышается подставка с ножами, похожая на огромный замок. Уняв дрожь, я подхожу ближе, обхватываю рукоять пальцами и тащу на себя. Она холодная и такая знакомая. Масло на сковороде шипит, повар косится на меня первым и гневно что-то кричит. Чужие взгляды липнут ко мне, трутся о ноги, как назойливые котята. Я шагаю назад, поворачиваюсь и натыкаюсь на дверь кладовой. Поворот ручки, щелчок, скрежет щеколды и я уже по ту сторону, далеко от всех.

Меня словно рвёт на части, реальность теряется, смазывается. Я сажусь на кафель, крепко сжимая нож. Рука уже не дрожит. Глубоко вдыхаю, провожу лезвием от локтя к запястью. Кожу обжигает, тонкая полоса вздувается и наливается кровью. Нажимаю чуть сильнее, и красные капли ударяются об пол. Ещё раз – и становится легче, почти хорошо. Совсем не так страшно, как было. Тоненькая струйка крови, извиваясь, ползёт к порогу. Кто-то долбит в дверь, но я не отзываюсь. К нему присоединяются другие, более настойчивые. Слышны сердитые причитания и взволнованное верещание. После всё смолкает. Я жду. Минуту, две, три. И вот, наконец, раздаётся стук – мягкий, уверенный, а за ним чудесный голос:

– Можно, я войду?

Щёлкаю замком, ручка поворачивается. Входит Лера, прикрывает за собой дверь. Лишь сейчас я замечаю, в каком беспорядке кладовка. Коробки, банки, стопки полотенец, кровавые разводы на кафеле. Полумрак скрывает истинное положение вещей, но и без того к горлу подкатывает тошнота. Я сижу в углу, сжимая лезвие в ладони. Красные струйки сочатся между пальцев и стекают на пол.

– Мне идёт красное, это мой цвет, – задумчиво говорю я и давлю на нож сильнее.

– Отдай мне это, – просит Лера, без особой надежды. – Пожалуйста. Принцессы себя так не ведут.

Я протягиваю его сразу – аккуратно, как и держала, рукоятью вперёд. Наши действия практически синхронны: Лера берёт, я отпускаю. Она тут же выталкивает нож за порог и сообщает:

– Твоя мама скоро приедет.

– Откуда ты знаешь? – равнодушно спрашиваю я. – Ты же умерла.

– Соня, – вздыхает она. – Как я умерла? Из-за чего?

Я пытаюсь вспомнить, но не могу. Странно, ведь мне казалось, что я всегда знала. В мыслях мелькает: «известная модель Валерия Савицкая…». А дальше – пусто.

– Забыла, – признаюсь я.

– Вспоминай. – Она открывает сумку. Достает из внутреннего кармана свернутую газету, бросает мне. Я ловлю её на лету и всматриваюсь в заголовок на главной странице. «Взрыв в клубе „Илирия“ унёс жизни больше ста человек». Дата вчерашняя, но год прошлый.

– Глупость, – возражаю я. – Получается, все умерли?

– Не все. Кое-кому повезло, во дворе были. Однако им тоже досталось.