Екатерина Радион: Верните меня домой

– А с книгой что делать? – недовольно спросила Маргарита. Ей совсем не хотелось проводить странные антинаучные ритуалы.

– А книга сама подскажет. Но обычно… сначала надо стать ведьмой и принять силу. А потом окропи книгу кровью. Она напьется и признает тебя хозяйкой. Тогда текст и увидишь.

– А раньше никак? – уточнила девушка.

Ей бы сразу сейчас проверить. А то мало ли, врет. А так, будет хоть кому высказать все, что она по поводу кровопролития ритуального думает.

– Не-а. Никак. Ну, если хочешь, можешь конечно и сейчас руки порезать, но за последствия я не отвечаю. Символ-то твой порежет так, что следов не будет. А тут может будут думать, что ты с собой решила покончить из-за смерти старушки. Я ж вас, людей, знаю.

– Кстати, долго мне с ней сидеть тут? Может, можно выйти?

– Сдурела, что ли? Уважь покойницу, не бросай одну. А то ей грустно и одиноко будет. И вообще, она пока за тобой приглядывает…

Следующие полчаса прошли незаметно. Поездовой рассказывал о лесе. Маргарите нравилось его слушать, столько любви было в этих словах. Порой начинало казаться, что купе перестает существовать, вместо линолеума под ногами мягкий изумрудно-зеленый мох, а вместо стен стоят стволы деревьев.

– В общем… Хорошо было в лесу. В поезде, конечно, тоже неплохо. Но не так. Он не такой живой, как лес… – закончил поездовой, спрыгивая с полки.

– То есть, не такой живой?

– Ну… Лес, он это, живее был! – с восторгом ответил дух.

– То есть, поезд менее живой, чем лес? То есть, поезд живой?! – сорвалась на крик девушка.

– Конечно, живой. Все, по сути, живое. В той или иной мере. Поезд едет вперед, он движется… это его жизнь. В лесу жизни больше. Впрочем, мне пора. Скоро доедем до станции, а у меня еще куча дел, – поездовой улыбнулся, поклонился и вышел сквозь закрытую дверь.

– Вот и считай теперь, что это не предвиделось, тьфу квант, привиделось.

Радовало Маргариту в этой ситуации лишь то, что скоро труп заберут, и можно будет попытаться уснуть. А там уже вокзал, метро… троллейбус или автобус и попытка заселиться в общежитие. Сказать, что было страшно, значит не сказать ничего. Руки леденели от ужаса, да так, что пальцы попросту не сгибались. Сердце щемило, сосало под ложечкой, а подсознание выискивало десятки причин, почему все может пойти наперекосяк.

Например, можно было забыть дома паспорт! Хотя нет, нельзя. Его же проверяли при посадке. А вот выронить где-нибудь можно! Сердце екнуло, и Маргарита судорожно принялась искать его в сумочке. На стол вывалилась кучка женского хлама. И как всегда, по закону подлости, паспорт оказался на месте, но в самом низу.

Мысли снова метнулись к дому. «Интересно, как там мои старики? Волнуются ли? Я ведь даже телефон выключила, чтобы не уговорили остаться. С этих пройдох станется. И как там Сашка?»

Маргарита бросила короткий взгляд на мертвую старуху и поежилась. Было в ней что-то такое, пугающее и загадочное. Казалось, что ее лицо видно даже сквозь простыню.

– Ну… не переживай… те… все будет хорошо. Скоро вас снимут с поезда, свяжутся с родственниками, – прошептала девушка, мысленно ругая себя за то, что говорит с трупом.

«Главное, чтобы кремировали. Передай начальнику поезда, что я просила, чтобы записку оставили. Чтобы кремировали!»

Маргарита вздрогнула. Ей показалось, что эта фраза прозвучала прямо у нее в голове. Сложно было не узнать старческий скрипучий голос. «Что за ерунда!» – раздраженно подумала девушка.

– Так… проверка. Точно ли в-вас надо кремировать? – шепотом спросила девушка.

«Точно. Я должна поскорее попасть к богине. А пока тело не сгниет, буду привязана к этому миру. Так что, сжечь! И не вздумай забыть, неблагодарная девчонка!»

«Кажется, я схожу с ума!» – с ужасом констатировала Маргарита, закрывая глаза руками. Ей хотелось спрятаться, чтобы через некоторое время выйти из укрытия и узнать, что все закончилось и стало как прежде. Но что-то внутри подсказывало, что этот детский способ решать проблемы ей сейчас не поможет.

– Так, ладно… скоро все закончится. Ты доедешь до Москвы и забудешь об этом, как о страшном сне… – бормотала под нос девушка, складывая вещи назад в сумку.

Поезд мерно покачивался, но сон не шел. Маргарите казалось, что кто-то постоянно наблюдает за ней. Не помогала даже музыка, которая обычно успокаивала и позволяла думать о чем-то далеком.

За окном было все так же темно, только верхушки елей стали походить на зубы какого-то дикого зверя. Маргарита поежилась. Если так подумать, то можно представить, что рельсы – это язык, а ели с двух сторон – клыки. И вот-вот пасть неведомого чудовища закроется и наступит конец. Света или ее жизни, уже неважно, главное, что дальше для Маргариты не будет ничего.