Алексей Калинин - Война кланов. Охотник 1

Человек достает из-за пазухи несколько острых багровых стержней. Он что-то шепчет, но ворон не в силах разобрать слова за завыванием ветра, рычанием и смачными шлепками. Бородачу не удается воспользоваться иглами, также, как и топором…

Человекомедведь успевает перехватить удар. Он поднимает человека за руку и несколькими движениями вырывает иглы из окровавленной ладони. Заносит лапу, чтобы снести кучерявую голову, но в этот момент зубы волкодлака впиваются в мускулистую ногу, и огромный зверь взвывает, выронив человека…

Ворон срывается с места и поднимается над полем битвы. Видит, как уклоняется от замаха человек, как машет лапами черный зверь, как приседает и отпрыгивает человекомедведь… Битва продолжается долго, трое бойцов вытаптывают широкий круг, увлажняют его кровью.

Никто не может взять верх. Ворон парит и чувствует, как снег прилипает к крыльям и делает их тяжелее.

Наступает короткий миг передышки, когда бурый зверь отшвыривает в сторону волкодлака и отбрасывает человека. Трое встают по краям грязно-алого круга – проведи между ними прямые, получится правильный треугольник. Трое смотрят друг на друга. От усталости дрожат руки, ноги, лапы. В глазах сверкает бессильная злость. Они понимают, что не могут одолеть противников.

– Договор! – хрипло выкрикивает человек.

– Договор! – рычит черный зверь.

– Договор! – грохочет человекомедведь.

Трое сходятся посередине круга. Ворон опускается рядом, но не слышит, о чем говорят трое истекающих кровью существ – их словно окружает хрустальный кокон и звуки не проникают за его пределы.

Ворон мелкими прыжками подбирается ближе и в этот момент человек резко выпрямляет руку. Коротко сверкает багровый всполох, и ворон на краткий миг видит летящую в его сторону медную иглу…

Электрический разряд вылетает из экрана телевизора, и я вижу только вспышку, прежде чем наступает темнота…

Что за хрень?

Это была моя первая мысль и я собирался её как следует обдумать. Но сначала надо осмотреться…

Я лежу на полу, пот попадает в глаза. Щиплет. Ещё и воняет пивом, как будто я упал в бочку с солодом.

Я стираю влагу со лба и смотрю на мокрую ладонь. Ни хрена себе, вспотнул. Или это пиво? Бутылка лежит поодаль и печально пялится на меня горлышком. Половина содержимого на полу.

Вот и попил пивка…

Чего это меня так шибануло? И почему в комнате пахнет горелым?

Твою же мать! Телевизор слабо дымится и горестно потрескивает. Вот и поигрался в новую игрушку… Как теперь перед Серегой с Кирюхой оправдываться?

На прикроватной тумбочке стоит фотография в синей пластиковой рамке. С глянцевой поверхности улыбается девушка, которая так неожиданно ворвалась в жизнь первокурсника и так внезапно из неё исчезла… Тихо забрала документы из техникума и исчезла. Эх, Людмила, Людмила.

Всё! Не хватало ещё расплакаться! Соберись, тряпка! Разнюнился…

Свет на ней не сошелся клином, будут в жизни другие встречи и расставания. Сейчас нужно подняться, оценить ущерб, взять мыльно-рыльные принадлежности и привести себя в порядок. С телевизором попробую разобраться позже. А вот с игрой… Крутая заставка, и ведь озвучка

Гляжу на часы и ойкаю.

Вот-вот забежит сокурсник, так что нужно поторапливаться. Хотя, если придем раньше, то рискуем напиться до начала мероприятия, если же придем позже, то вечер грозит пройти на сухую. «Точность – вежливость королей и долг всех добрых людей» – как говаривал Людовик Великий, а дядька, который правил семьдесят два года, вряд ли фигню какую сморозит.

Всё, почти всё. Оглядываю себя. Вроде ничего. Высокий, плечистый парень с резко очерченными скулами. Светло-русые волосы. Немного кривой нос – память о секции по рукопашному бою. Слегка оттопыренные уши добавляют мальчишеского задора вполне серьезному выражению лица. Не красавец писаный, но и далеко не урод.

Я делаю бедрами известное движение Майкла Джексона – самец готов выйти на охоту. Берегитесь, девчата!

Единственная родственница, тетя Маша, не устает повторять, что я очень похож на отца, только глаза мамины, синевато-желтоватого оттенка утреннего неба. О сходстве я могу судить только по оставшимся фотографиям…

– Ну что, ты готов? – дверь распахивается, и в комнату влетает ураган по имени Женька. – Фу, ну и вонища у тебя тут.

Его приставка как раз и стоит на столе, возле сгоревшего телевизора. Он видит, что я причесываюсь, и пытается изобразить боксера, а мне достается незавидная роль груши.