Татьяна Трунова - Я останусь человеком

– Вовк, что с тобой? – удивилась я, ухитрившись избежать столкновения.

– А то сама не видишь, – Вовка был хмур и даже забыл про свое вековечное «вы».

– Вижу, – согласилась я, разглядывая его перевязанную руку и еще одну плотную повязку на ноге. – Где ж ты так ухитрился?

– Со скутера навернулся, – все также хмуро отвечал он.

– Бывает. Ты б лучше отлежался, чем по этажам бегать, – посоветовала я.

– Ерунда, пройдет.

Резким рывком я перекинула довольно-таки тяжеленький пакет через верх мусорного контейнера.

– Р-р-р, – мощно раскатилось за моей спиной.

Я замерла, потом начала поворачиваться. Не успела. Что-то толкнуло меня в бок, настолько мощно, что я кувырком полетела в прихваченную первым морозцем грязь. Реакция у меня всегда была хорошая, поэтому столкновения головой с металлическим контейнером удалось избежать. Я перевернулась на спину. Мама родная! Чудищу, которое на меня надвигалось, место было в ночных кошмарах, а не у банальной помойки среди городских дворов. Огромное, мохнатое, с угольками глаз, оно сделало еще одно движение. Дышать сразу стало нечем. Как тут дышать, когда у тебя на груди стоят две мощные лапы? Из пасти чудища обильно капала слюна.

«Мама», – зажмурилась я.

Появился новый звук: шаги. Неторопливые, уверенные.

– Назад! – раздался властный оклик.

К моему удивлению, тяжесть с груди исчезла.

– Девушка, извините, ради бога! Вы не пострадали? Ой, как нехорошо получилось. Ну вставайте же, вставайте!

На удивление сильные руки подхватили меня подмышки, понуждая встать. Я открыла глаза: вокруг меня суетился невысокий мужчина лет сорока. Никаких чудовищ видно не было.

– А-а… где чудовище? – удалось выговорить мне.

– Какое чудовище? – мужчина удивленно оглянулся.

– Вы про Шарика! – догадался он. – Шарик молодой еще, дурной, вот и пугает людей. Простите нас, пожалуйста!

Я промолчала, стирая с лица липкую собачью слюну. Чертов мужик. И жалко его, видно, что сам сильно испугался, и зло разбирает. Развернулась молча, похромала домой.

– Вы не пострадали? – раздалось вслед жалобное.

– Нет, – хотела рявкнуть я, снова развернувшись к паре человек-собака, но слова замерли у меня на языке.

Мужчина смотрел на меня недобро и изучающе, что ли, как будто решал проблему быть мне или не быть. У собаки рядом взгляд был похожим. Да и странная все же это была собака: тело в броне рыжей всклокоченной шерсти и лапы в коротком густом ворсе. Такая же лысая на фоне волосяного великолепия тела морда. И мне не показалось! Глаза собаки определенно фосфоресцировали красным! Я не знаток, но так не бывает. Тем более, уже давно рассвело. Зеленые или красные гляделки характерны, скорее, для ночи!

– Нет, – сказала я гораздо тише, чем собиралась, и поспешила домой. В спину втыкались два изучающих взгляда.

По лестнице я почти взлетела. Уже на подходе к родной квартире на меня накатило. Трясущимися руками открыв замок, я юркнула внутрь, тщательно заперлась – не забыв также задвинуть и засов! – и только потом без сил стекла спиной по двери. Страшно было до чертиков, казалось, что жуткая парочка до сих пор находится где-то поблизости. В чувство меня привела боль. Ужасно болела рука. Я задрала рукав куртки: чуть повыше запястья кожа была содрана и кровила. Наверное, когда летела головой в железный бок мусорного контейнера, автоматически тормозила рукой. Мою догадку подтверждали прерывистые полосы ржавчины, пролегшие вдоль рукава. Смутно помню, тогда еще одернула задравшийся рукав. Вроде, даже болью царапнуло, когда одергивала. Сейчас же заболело по-настоящему. Рану необходимо было обработать во избежание заражения. На полном автопилоте прижгла пострадавшее место перекисью. Безумный страх постепенно отпускал. Сейчас я чувствовала просто слабость.

– Нахрен. Пусть все горит огнем. Ничего сегодня делать не буду!

Весь оставшийся день я пролежала в постели, тупо пялясь в телевизор. Меня знобило. Я старательно куталась в пуховое одеяло, но озноб не проходил. Болела пострадавшая рука, и хотелось плакать. Перед глазами то и дело проплывали удивительной красоты зеленые и розовые полосы. Иногда они закручивались в спирали, и тогда в глазах темнело. Наверное, в такие моменты сознание мое отключалось. Я этого, честно сказать, не помню. Не отслеживала. Включение в реальность произошло вместе с поворотом ключа в двери. Обожгло радостью:

– Саша!

Ключ поворочался, поворочался и затих. Потом дверь слегка вздрогнула, как будто в нее толкнулись плечом. Видимо, результата это не дало, потому что немного спустя раздался раздраженный звонок.