Изольда Алмазова - КОМА. 2024. Вспоминая Джорджа Оруэлла

– Мара, а где дети? Почему я не вижу детей? Уже вечереет, погода теплая и по идее они должны бегать по улицам.

– Те, кто учится, находятся в школе до восьми часов. Потом школьников развозит по домам школьный автобус. А малышам и их родителям в это время суток запрещено появляться за пределами своих дворов. Ну… только в случае крайней необходимости, – тихо, чтобы нас не услышали люди, пояснила Мара, а затем вдруг нервно приказала: – Опусти голову! Быстро!

– Ты чего? – опешила я. – Почему я должна…

– Тише ты! Делай как я говорю, – прошептала Мара и слегка согнувшись, опустила глаза в землю. Что-то смутно зашевелилось в моей памяти. Но понять, что именно за мысль пробивается к моему сознанию у меня не было времени. Я последовала примеру подруги и опустила голову. Из-за слегка припущенных век, я повела глазами вправо и влево. Все, кто в эту минуту находился рядом с нами, так же стояли свесив головы. В следующее мгновение я отчетливо услышала легкое потрескивание и шум вентилятора. Я догадалась, что эти звуки издает маленький беспилотник. Дрон сделал пару кругов над остановкой и удалился в сторону железнодорожных путей. Послышались вздохи облегчения. Люди начали выпрямляться. Их речь стала активнее и чуть громче.

– Теперь можно поднять голову, – разрешила Мара.

– Да неужели? – съехидничала я и подняла глаза на подругу.

Ее лицо было спокойным, словно ничего из ряда вон выходящего не произошло. Мара хотела сказать что-то в ответ, но к остановке подкатил красивый зеленый троллейбус. Его округлые формы и внешний вид в целом, создавали приятное впечатление надежного и совершенного городского транспорта. Я не учуяла и противного запаха выхлопных газов. Понятно. Это троллейбус, работающий на электричестве. Впрочем, я давно привыкла к электротранспорту. Сама водила «Tesla» и была очень довольна работой своего электрокара. (Ну это так, к слову). Троллейбус двигался почти бесшумно, только открывающиеся двери издали тихий шипящий звук, больше напоминающий шелест шин об идеально ровное шоссе.

Мы вошли в светлый просторный салон. Низкий пол, кондиционер, чисто. Все, как и у нас. В салоне все сорок сидений были заняты молчаливыми и однообразно (довольно бедно по моим меркам) одетыми людьми. Когда троллейбус тронулся и проехал несколько метров, я вдруг сообразила, что в здании вокзала, на остановке и вот теперь в салоне было как-то уж очень тихо. Ни топота, ни смеха, ни громких разговоров и восклицаний. Словно здесь обитали не нормальные живые люди, а их подобия, тени, имитирующие жизнь. Да, было тихо, мирно и спокойно, как на кладбище. От этого сравнения и первых весьма странных впечатлений от любимого города, полученных буквально в первый час по прибытии, меня передернуло. И эти первые впечатления повергали меня в шок. Я не узнавала свой Неверск. Вроде бы привокзальная площадь та же, и старые дома, возведенные в прошлом веке те же; та же троллейбусная линия и тот же перекресток. Но что-то было не так, не правильно. Мое сознание пыталось охватить все и сразу, разложить все по старым, привычным с детства полочкам. Но сходу сделать какие-то умозаключения не получалось. Мне необходимо было время, чтобы докопаться до истины и все понять.

Тем временем Мара приблизилась к миниатюрному экранчику, прикрепленному к металлическому стержню в центре салона. Она достала из портмоне пластиковую карту и дважды коснулась ею экрана. На табло первый раз высветилось: «Личность установлена», а во второй раз: «Спасибо, оплачено за двоих. Можете следовать по назначению».

Конечно же с я интересом наблюдала, как эту процедуру проделали все вновь вошедшие пассажиры. Все происходило без суеты, толкотни, ругани и лишних слов. Люди выстроилась в аккуратную очередь, насколько это позволяло пространство салона и терпеливо дожидались возможности оплатить проезд. Я конечно с трудом представляла, как можно так культурно оплатить проезд в час пик, когда троллейбус забит до отказа. Но, возможно, мне еще представится возможность понаблюдать и за этим.

У меня же дома мы оплачивали проезд в городском транспорте раз в месяц. Это была совершенно мизерная плата. Чтобы поддержать город, некоторые мои друзья, да и я сама, делали этот ежемесячный взнос добровольно. Мы все имели свои машины и крайне редко пользовались общественным транспортом.

Мои размышления прервала Мара.

– Можно поставить сумку на пол. Это разрешено. Хотя нам не очень долго ехать, – вплотную придвинувшись ко мне, почти прошептала она. – Ты помнишь еще мой адрес?