Кэт Ховард - Бессердечие магов

Ей вспомнился Брайс Ди, вспотевший от магических усилий – при его возможности черпать из резервуара магии. Ей представилось, как он мирно спит, с уже заплаченной ценой.

Она была среди тех, кто платил… и теперь она платит за себя сама.

– Сидни?

Голос Иэна, сонный и теплый, донесся из спальни. Она выключила воду. Есть гораздо более приятные способы отвлечься.

Позднее Сидни пошла домой пешком, за тридцать семь кварталов, на шпильках. Она отвергла предложение Иэна вызвать такси:

– Я люблю ночь.

Воздух остужал ее разгоревшиеся щеки, а расстояние было достаточно большим, чтобы она вновь обрела привычную устойчивость – после столь масштабных чар и их отката. Боль превратилась всего лишь в фоновый шум, но остатки магии продолжали гореть у нее в крови, пока она шла мимо тепла и света ресторанов и баров, мимо чудесно оформленных магазинов. Проходя мимо них, она чуть замедлила шаги, любуясь нарядными витринами, цветами и узорами – словно волшебная наркотическая сказка, разукрашенная по последней моде. Она жаждала вот такой красоты: броской и странной. Такой, какой должна быть магия.

Шесть месяцев тринадцать дней. Столько времени она провела вне Дома Теней. Не на свободе – пока нет. Но вне. В это становилось все легче поверить: на прошлой неделе она целый день провела, не возвращаясь мыслями к тому, что вдруг именно сегодня Шара передумает, заставит ее вернуться навсегда, закрыв все двери. Да, подобное было невозможно: ее магия уже однажды вскрыла эти двери – и сможет сделать это снова. Тем не менее существовал такой тип ужаса, которому не было дела до реальности: страх, прячущийся в глубине ее сознания, пожирающий ее изнутри. Сильнее всего он рвал ее по ночам – и это ей тоже было ненавистно. Однако она провела вне Теней уже достаточно времени, чтобы спать почти всю ночь напролет – почти каждую ночь. Конечно, кошмары еще оставались, но постепенно все становилось легче.

Легче, да. Но не безопаснее. И свободы не было.

Пока не было.

В первую ночь, проведенную вне Теней, она не спала вообще. Даже не пыталась. Вместо этого она провела всю ночь (со все еще истекающей мраком собственной тенью после первого глубокого разреза, необходимого, чтобы подписать ее имя на контракте, обозначить масштаб ее долга перед Домом), стоя снаружи, наблюдая за звездами и представляя себе, что будет делать, когда по-настоящему заслужит свободу.

Она представляла себе, как нацарапает грязное ругательство на той плотной серой бумаге, как разобьет пузырек, в котором ее тень превращается в чернила, как сломает ручку… Представляла себе, как вонзает эту ручку Шаре в сердце, или в горло, или в какое-то еще нежное и уязвимое место. Представляла себе тысячу разных ощущений этой свободы. Именно тогда она и начала придумывать способ добиться ее как можно скорее.

Сейчас по ночам, когда ей не спалось, она не считала овец – она представляла себе спичку и горящий контракт. Засыпая, она видела перед собой поднимающиеся в воздух струйки дыма.

Рядом с ней притормозило такси, но она взмахом руки велела шоферу уезжать.

– Вы уверены, леди? Туфли на вас – просто убийцы.

– И я тоже! – бросила она в ответ.

Окно закрылось, и машина стремительно уехала.

Ее пульс почти пришел в норму, мышцы потеплели и расслабились. Оставшееся бурление магии задержалось только болью в кистях рук. Она была довольна своими чарами – довольна этой ночью в целом. Колесо Фортуны вращается – и она позаботится о том, чтобы с ним изменился Невидимый Мир. Сегодня этому было положено хорошее начало.

Дом. Сидни прошла по пустому вестибюлю к лифту. Она не сняла свои туфли-убийцы, пока не зашла к себе в квартиру. Никакой слабости – даже здесь. Дома она сбросила туфли и платье, переодевшись в черные легинсы и футболку большого размера, на секунду замерла, ориентируясь и успокаиваясь. В ногах кровати свернуты одеяла, накрытые покрывалом с вышитыми звездами. В буфете стояли стаканы роскошных оттенков синего: ведь даже стаканы могут быть прекрасными, так почему бы им такими не быть? Диван с темно-красной велюровой обивкой и скульптурные листья: медь, бронза и латунь – на стене над ним. Ее собственная прекрасная витрина, мечта, превращенная в реальность.

Успокоившись, она сварила себе кофе. У нее не было желания видеть кошмары – да и дела еще оставались.

Результаты Лоран получил на следующее утро, незадолго до того, как они стали известны всему Невидимому Миру. Привилегия победителя. Сидни подумала, что скорее это следовало называть последними спокойными моментами перед тем, как она станет ходячей мишенью. Однако такое выговаривать пришлось бы чуть дольше. Не то чтобы она жаловалась: именно этого она и хотела добиться.