Дэниел О’Мэлли - Ладья

Райан регулярно отправлял руководству проекта сообщения, держа их в курсе всех событий. Он передавал истории, которыми делились друг с другом в траншеях солдаты. Ребята рассказывали о существах, что скитались по ничейным землям, слоняясь среди кратеров и дыша грязью и кровью. Они рассказывали о замеченных в ночи странных людях, которые бесшумно бродили между тел и перескакивали через колючую проволоку с нечеловеческим изяществом. Можно было увидеть их лица – на мгновение, смеющимися и глотающими ядовитый газ, перед тем, как вновь скрыться в тумане. Можно было в них стрелять – но никаких тел потом не находили.

Райан и Тейлор относились с большим почтением к солдатам – молодым парням, которым почти наверняка было суждено погибнуть. В траншеях и без того хватало страха, и агенты не хотели его усиливать. Тем не менее они выведали у них немало сведений, после чего решили, что им стоит зайти дальше.

Однажды ночью, когда была буря, пешки осторожно выбрались из траншеи и проникли на нейтральную полосу. Шел ливень, затапливая почву и превращая ее в грязь. На небе сверкала молния, которую к тому же усиливали вспышки взрывов. Гремел гром, стрекотали пулеметы. Не могу представить, как они продвигались по такой территории, но знаю, что им приходилось перешагивать через тела своих соотечественников и пробираться по трясине, в которой вязли по колено. Насколько далеко они прошли, в записях не отражено, но рано или поздно они обнаружили то, что искали.

Они набрели на кошмар.

Сообщение Тейлор было кратким и строго по делу:

Потеряла ботинки в трясине, Райана при взрыве и глаз из-за когтей чего-то неестественного. Необходимые вам доказательства собраны и находятся в пути.

Образцов, которые прислала Тейлор, было вполне достаточно, чтобы подтвердить: Правщики по-прежнему были в деле. Правление пришло в панику, убежденное, что те собирались обрушиться на них, и отправили на фронт больше пешек. Но за несколько месяцев прочесывания самых опасных и подозрительных участков они так ничего и не нашли.

Война закончилась, но никаких сведений о Правщиках больше не всплывало. Как не было о них вестей и во время Второй мировой. После этого Шахи позволили себе немного расслабиться. Хотя они знали, что их враги где-то таятся, никаких конкретных шагов не предпринималось. Наверное, члены Правления убедили себя в том, что Правщики не стремятся сводить старые счеты. Наверное, они посвящают себя исключительно новым неясным, а то и тревожным исследованиям. Наверное, можно позволить себе о них не думать.

Наверное.

В следующие десятилетия причин для беспокойств не возникало. И в мирное время, и при беспорядках Правщики никак себя не проявляли. Сомнения остаются до сих пор, но пока Правщики не привлекают большего внимания, Шахи стараются сосредотачиваться на других задачах. Правление посчитало, что память о вторжении все еще вызывает у Шахов слишком сильный страх, и решило, что доказательства их существования следует подвергнуть широкому распространению. В итоге учащиеся в Имении теперь пересказывают байки о Правщиках, чтобы попугать друг друга.

Правщики остаются для Шахов одними из страшнейших врагов, с которыми нам когда-либо доводилось сталкиваться. Если они вновь проявят свою силу, это обернется катастрофой.

«Поразительно», – подумала Мифани, недоверчиво качая головой. Томас приложила несколько фотокопий старых рисунков, и хотя те были нечеткими и размытыми, на них усматривались детали, от которых выворачивало наизнанку желудок. Сверкающие панцири, зазубренные усики…

«Какого же эти твари были размера?»

Она посмотрела на подпись.

«Неужели в 1677 году у них были лошади размером с вездеход? Ну, то есть звери, похожие на лошадей… лошадей с чешуей и клыками. Будь я проклята!»

Затем она снова подумала о том, что открылось на допросе.

«И эти люди хотят нас захватить?»

Она пролистнула несколько снимков, самых последних из тех, что лежали в папке. И, прикусив губу, стала просматривать заметки.

«Ну да, мы в дерьме. А мне еще надо на ужин с леди Линдой Фарриер. Нас скоро захватят бельгийские плоторезы, а мне даже надеть нечего».

Мифани хмуро оглядела содержимое гардероба.

«Томас что, кроме черного и серого ничего не носила? – спросила она себя. – Ведь здесь штук тридцать приличных костюмов, и ни одного хоть с какой-нибудь индивидуальностью. Ни одной юбки выше колена, ни одной не белой блузки».