Макс Фрай - Так берегись

Некоторое время я неподвижно сидел на земле, ничего не предпринимая, и вопросительно сверлил взглядом ночную тьму. Только когда упомянутая тьма озарилась сигнальными огнями приближающегося паровоза, до меня дошло, что я сижу практически на рельсах. То есть буквально в нескольких сантиметрах от них. Ясно теперь, обо что я так неудачно споткнулся. Бред собачий: в самом центре столицы Соединённого Королевства умудрился налететь на рельс!

Некоторое время я разглядывал и осторожно ощупывал рельсы и шпалы между ними – надо же, совершенно как настоящие! – наконец сообразил, что следует отойти от них хотя бы на пару шагов. Когда живёшь в Магическом Мире, быстро привыкаешь относиться к иллюзиям с не меньшим уважением, чем к плотным, увесистым материальным объектам. От иного наваждения вовремя не увернёшься – не жалуйся потом, если зашибёт.

Пока поезд приближался, я успел почти перестать ему удивляться. Вспомнил, что в Ехо, кроме невиданного разгула традиционной угуландской Очевидной магии, которой, будем честны, за глаза достаточно, чтобы свести с ума впечатлительного человека, существуют ещё чужие сновидения разной степени достоверности. Большинство из них подобны цветному туману из тюрбана ярмарочного фокусника и рассеиваются от первого же пристального взгляда, но некоторые реальнее самой нашей здешней жизни. Весомее и, я бы сказал, неумолимее: хоть отворачивайся, хоть глаза закрывай, а они никуда не денутся, пока их невольный, или наоборот, злонамеренный создатель не проснётся где-нибудь у себя дома, в одном из невообразимо далёких миров.

В этом смысле приближающийся состав не представлял собой ничего невероятного. Почему бы обитателю какой-нибудь реальности, в которой существуют железные дороги, не увидеть во сне, как он мчится через наш город в поезде? Или даже, что он сам и есть паровоз с вагонами. До сих пор на моей памяти ничего подобного не случалось, но «на моей памяти» означает – всего-то за полтора года. Невелик срок.

В общем, рациональная часть моего ума настойчиво твердила, что ничего необычного в появлении поезда в самом центре столицы Соединённого Королевства нет. Но это совершенно не мешало всем остальным составляющим моей сложно организованной личности натурально верещать от восторга на разные голоса: «Поезд! Самый настоящий поезд! С паровозом! Уже совсем близко! И рельсы гудят!»

Приободрённый моим восхищённым вниманием, паровоз и сам загудел, да так пронзительно, что его наверняка было слышно не только в модных новых кварталах вокруг Удивительной улицы, до которых отсюда ещё идти и идти, но и в Новом Городе. И в Старом за компанию. И, возможно, во всём Угуланде. Вообще везде. По крайней мере, мне сейчас так казалось – громкий паровозный гудок стал впечатлением такой силы, что заполнил меня целиком, временно отменив всю остальную реальность. То есть, конечно, не саму по себе реальность, а только мою способность её воспринимать.

Я стоял, натурально распахнув рот, вдыхал восхитительный запах паровозного дыма и во все глаза смотрел, как мимо меня неторопливо проплывают спальные вагоны, мелькают светящиеся окна купе, в одном пассажиры поднимают бокалы, в другом целуются, в третьем уткнулись в газеты – всё, как обычно бывает в поездах дальнего следования, и в жизни, и в кино.

В детстве я часто бегал к железной дороге, глазел на проезжающие поезда, жадным взором пожирал скучающих пассажиров, за краткий миг успевал придумать каждому целую жизнь, полную фантастических событий и удивительных приключений – ясно же, что в поездах ездят настоящие путешественники, у каждого из них должна быть удивительная судьба.

И теперь, когда выяснилось, что у меня самого настолько удивительная судьба, что впору отыскать у неё регулятор и немного убавить этой грешной удивительности, до, скажем так, совместимой с жизнью величины, в этом смысле ничего не изменилось. Я как завороженный смотрел на пассажиров поезда-наваждения и искренне думал: «Какая же у них чудесная жизнь!»

Теоретическое понимание, что никакой жизни, ни чудесной, ни заурядной, у этих людей нет вовсе, потому что они всего лишь снятся кому-то, а мне мерещатся просто так за компанию, ничего не меняло. С теоретическим пониманием у меня вечно такая беда – оно существует само по себе, как бы для галочки, чтобы, если понадобится, быть высказанным вслух и стать своего рода пропуском в мир разумных, адекватных людей, а на мои чувства оно не особо влияет. Да и на поступки, скажем так, через раз.