Александр Прозоров - Любовь ифрита

– Даже не знаю, что сказать, – пожал плечами Михаил. – Но я уверен, что любому событию, каковое на первый взгляд кажется очень странным, всегда найдется разумное и рациональное объяснение.

– Тогда валяй! Я хочу его услышать! Я хочу услышать это объяснение немедленно!

– Вы только что убили человека, Скворцов. У вас шок, вам мерещатся странные вещи. – предложил свой вариант ифрит. – Это нормально, случаются глюки и пострашнее. Но вы выспитесь, отдохнете, и это пройдет.

– Ты думаешь, это смешно? – выкрикнул оперативник.

– Я думаю, Юра, что вы пытаетесь испортить уже почти закрытое уголовное дело, – спокойно ответил ему Михаил. – Вы, наверное, не в курсе, но я уже очень много лет являюсь штатным полицейским информатором. Строить суд на основании одних только показаний платного осведомителя, это не комильфо, это даже в Америке не прокатит. Зато теперь у нас есть ствол, записанное на диктофон признание, и два свидетеля, которые с радостью свалят на своего дохлого дружка вину за все, что угодно, только выбирай. Кстати, второй из этих свидетелей уже зашевелился, и когда оклемается, сразу попытается сделать ноги. Так что очень советую убрать пистолет и достать наручники.

– Вот, блин горелый… – на миг оглянулся через плечо оперативник. – Ты хочешь сказать, что майор подставлял не тебя? Получается, вы на пару с ним подставляли Ростохина?

– Хотите побегать? – Ифрит указал подбородком на зашевелившегося уголовника.

– Вот же хрен… – На лице полицейского со всей яркостью проявилась бесконечная мука от необходимости выбора.

Через секунду паренек сломался: спрятал «ствол», крутанулся и прижал оклемавшегося дружка убийцы коленом к земле, вывернул ему руки за спину, застегнул браслеты. А когда выпрямился – его собеседника уже и след простыл.

Юрий Скворцов остался наедине с компанией из трупа, раненого и громко матерящегося арестанта.

Между тем, на улице между кленами уже подпрыгивали сине-белые проблесковые маячки.

– Вот же хрен горелый! – еще раз громко ругнулся Скворцов.

Разумеется оперативника ничуть не удивило, когда вместе с двумя патрульными экипажами на место перестрелки приехал майор Чеботарев – каковому по времени полагалось давным-давно сидеть дома перед телевизором. Равно как не удивило и то, что тот догадался прихватить с собою мощный фонарь.

– Опаньки! – Яркое пятно света выхватило из сумрака сперва тело с простреленной головой, затем скулящего в кустах бедолагу с залитыми кровью штанами. – Надеюсь, Скворцов, у вас найдется всему этому зрелищу внятное объяснение?

– Он спас мне жизнь, Алексей Сергеевич! – неожиданно громко закричал от дверей в дом Михаил Варишин, свидетель по делу об убийстве гражданина Аксумова. – Вы не поверите, товарищ майор, но меня хотели убить! Этот, со шрамом, хотел меня зарезать! Но я вырвался, стал метаться, а они принялись стрелять в меня из пистолетов! Я думал, сейчас убьют, но тут появился этот паренек, и тут же бах, бах, бах – всех уголовников перебил! Господи, как же я испугался! Как же я ему благодарен!

Само собой, Михаил Варишин был одет уже не в простреленную замшевую куртку, а в длинную синюю парку, целую и невредимую.

Но кроме Юры Скворцова этого нюанса, естественно, никто не знал.

– Кстати, Алексей Сергеевич, мне очень повезло, – подошел ближе Варишин. – У меня в смартфоне при нападении случайно включился диктофон, и поэтому все случившееся попало на запись. Это ведь пойдет на пользу делу, правда?

– Это очень поможет следствию, свидетель, – кивнул Чеботарев и повернулся к подчиненному: – Поезжай домой, Скворцов. Завтра к полудню подробный рапорт о случившемся должен лежать у меня на столе.

– Я могу рассказать все прямо сейчас!

– Юра, ты бледен, ты запыхался, и у тебя трясутся руки, – отеческим тоном ответил майор. – Тебе нужно успокоиться и отдохнуть. Поезжай домой, выспись. Отчитаешься на свежую голову. Кругом, шагом марш!

– Слушаюсь, Алексей Сергеевич. – Оперативник внимательно посмотрел на свидетеля, потом на своего начальника… и смиренно побрел к машине.

– Как прошло? – негромко поинтересовался начальник убойного отдела.

– Ствол есть, признание есть, – пожал плечами ифрит. – Дело, считай, закрыто. Если бы не твой архаровец, взял бы всех живыми. Но, в принципе, так тоже неплохо получилось. Откуда он, кстати, взялся на мою невинную голову?

– Из участковых с повышением перевели, – вздохнул Чеботарев. – В личном деле куча поощрений и отличная характеристика. Кто же знал, что фраза «смел и инициативен» означает лишь то, что он постоянно лезет не в свое дело? За дурной характер, похоже, его куда подальше и сбагрили. Чего теперь с ним делать, ума не приложу!