Алексей Павлиенко - Лабиринт. Книга 1

Не сомневаясь, как бы забавно и пассивно потому что траги комично и по-клоунски странно… Суеверно и как поветрие проветрено наконец то в затхлой комнате снов… Свежевыструганные доски и их запах… Плотники или столяры. Обезвоживание основ материализма и сухость во рту капиталиста. Еще бы. Умение зарабатывать и откладывать на пенсию…

… Остров. Как анекдот. Про Лабиринт… Последний в этих трущобах.

… Шок три с половиной… Часть света, которая называется Хобби или забвение… Задиристо. И не копаясь в грязном белье… Собственных интересов и менталитета. Неврастеники стараются предохраниться в уединении. И только малая часть из них в молитве. И совсем немного в стихах. И в других творческих Хобби. Как памятник самому себе. Почти гению… И параноику. И может быть своему подсознанию. От своего же поколения. Главное не грубить…

Адекватно. Советоваться с более умными и мудрыми. Как всегда, с Космосом. Но не с внутренним же. А проверенным. С задатками творческого мышления… Представить и скрыться в глубине подсознания. Простите… Как неврастеник. Новый завет. От слова -Еще… бы. Успокоившись на фоне утрат… ночного… Отрицания на фоне утреннего великолепия обычного порицания. И часть света как прорицание. Граничащее с осенью. Как океан. А чуть выше тот самый космос. Амин…

… – Мне кажется или… Мы травоядные. Жуем бананы как приматы и как вегетарианцы покоимся и нежимся в первых лучах восходящего солнца… На зависть прочим Земным растениям и насекомым как чайные плантации с верхними листочками для осени… Как листочки рукописи поэзии на Южном склоне горы. Где растет наше родословное древо. Классический вариант того где не надо расти… Но место рождения и созревания не выбираешь. Осеннее хитросплетения перемен и островков памяти.

Дом на колесах. Дежа вю… И даже пристань для лодок. И даже дом или как в Голландии корабль на воде. А можно жить в собственной яхте и с похмелья просыпаться как выжатый лимон. Белая и помятая ворона среди серых стен… Во втором значении память… Переделав все дела, накопившиеся за неделю. И даже успев проронить пару предложений молитвы. Как например бывший ЩИТ и Коп или даже священник.

… Шок четвертый и последний. Но главное развеять наш прах строго над океаном. Соблазнительно и скверно… Растяжка для спортсмена. Отдышка для пылесоса и домоседа. Отдушина для осени… И велосипедная или беговая дорожка. Осенняя. То есть мы все равно травоядные. И предатели и поедатели арахисового масла и джема или варения по утрам. Я предпочла бы абрикосовое.

… Доверчиво… Но это только до вечера. С вином… И мясом. Но это уже другая история… великолепие. И високосный год. Год остановки второго дыхания первого впечатления и последствия. Гормоны. И составители поездов. Шестое чувство.

… Плаксиво словно так надо и коррумпированные элементы ее подсознания. Страждущие мести и власти. Денег… И новые кроссовки. Для утренней пробежки. Все-таки что-то человеческое в ней осталось и не напороться на мель… а в жизни на гвоздь. На утренней пробежке. А на дороге порционно на гвоздь как прокол не новой, но шине ее кабриолета. Она как клон кого-то… Провинившегося ребенка… Откашлялась. Пребывая в какой-то абстракции словно в карете корой помощи… и потом ей как правило откажут в реабилитации и как правило в инвалидности.

От слова Пудра. Мозги и осень. Она просто плавала в неведении и в невесомости… Лучше не в карете, а на собственной пусть небольшой, но яхте. И пусть яхта будет философским чистилищем… Или Отстойником. Всех времен. Племен. Диктаторов и народов… Мы идем к вам… Если она еще не беременна. Пластилиновая ворона и немного снега… Как секта небожителей и почти святых в белых одеждах. Похоже на рай и чистилище. Все-таки белое… Не одевать в те самые дни…

… Как белый и равномерно растекающийся как масса самоанализа и не рокового как яйца, а пароноидально депрессивно и уже саркастически ответственного за умение мыслить. Творить и пока еще размножаться, и слушать колыбельную… Легкий и ранний склероз. Стресс. И оргазм… Листопад… Легкий как джаз и семяизвержение в старости…

… – Основополагающие страха и шума в голове, но приглушённого фоновой музыкой радио Орфей… Классика… не джаз, а свет в конце тоннеля. Но ворона к счастью не белая.

И еще о ее творчестве. Рисовать на асфальте и на стенах. Делать трафареты на майках и просто скулить под забором как бродячая собака средних размеров. Дворняжка. И опять это предчувствие что принц на Белом лимузине все-таки существует.