Татьяна Рустамли - На третий взгляд, или Написанному верить!

Я живо представила себе, как у «цапли» сначала с хрустом ломается каблук, потом она наклоняется, чтобы снять туфлю – и у неё с треском лопается «молния» на юбке; она не успевает отреагировать, и юбка соскальзывает с бёдер прямо на пол. Я хотела придумать что-нибудь ещё, но на этом моя фантазия иссякла.

–– Пр-р-ревосходное вообр-р-ражение! Кр-р-расочная кар-р-ртина! Здор-р-рово пр-р-ридумано! Одобр-р-ряю! – восторженно прокричал Аркаша.

«А он не такой уж гадкий», – миролюбиво подумала я. После ролика под названием «Месть обманутой жены, или Расплата за коварство», который я во всех деталях дважды прокрутила в своей голове, на душе у меня значительно полегчало.

–– М…да… Действительно, с Зеркалом Желаний у вас не возникло никаких проблем: сразу всё великолепно получилось, – не то с иронией, не то с восхищением заметил магистр. – А теперь полюбуйтесь на результат.

Зеркало, висящее передо мной, начало в мельчайших подробностях воспроизводить всю ту сцену, которая минуту назад была всего лишь скороспелым плодом моей разбушевавшейся фантазии.

Когда «цапля», подхватив юбку, опрометью выскочила из зала, я, захлопав в ладоши, расхохоталась, как нашкодившая школьница.

–– Бр-р-раво! – истошно завопил Аркаша, изобразив крыльями бурную овацию. – Ур-р-ра!!! Ср-р-работало!!!

Только теперь до меня наконец-то дошёл смысл слов магистра (даже попугай оказался сообразительнее). Во рту сразу же пересохло, а уши стали гореть, как у провинившейся малолетки.

С трудом проглотив застрявший в горле комок, я свистящим шёпотом выдавила:

–– Это что же… оно… показало то, что произошло… в действительности?

–– Не просто показало – оно воплотило ваше желание в реальность, – спокойно пояснил магистр. – Разве вы не этого хотели?

–– Этого… – озадаченно пробормотала я. – Но я не ожидала…

–– Что оно так быстро исполнится? – усмехнулся магистр.

–– Что оно вообще исполнится, – удручённо призналась я.

–– Тогда зачем вы понапрасну тратили свою жизненную энергию? – искренне удивилась Глаша.

Да какая там энергия! – с досадой отмахнулась я. – Потешила немного свою злость на эту тётку – вот и всё.

–– Но энергия, тем не менее, всё-таки была израсходована, даже если вы этого не заметили, – упрямо констатировала несгибаемая Глаша.

–– Если бы ваше желание не обладало достаточной силой, зеркало не осуществило бы его, – невозмутимо заметил магистр. – Оно, хоть и магическое, но само по себе не действует: это вы зарядили его своими эмоциями. Вы!

–– Если бы я знала…

–– То что бы тогда? – с любопытством спросил он.

–– Какая теперь разница? – недовольно поморщилась я. – Сделанного не исправишь.

–– Так значит, результат вас вовсе не обрадовал? – уточнила дотошная ассистентка.

–– Вообще-то нет, – вспомнив своё недавнее ликование, со вздохом призналась я. – Сейчас я уже не уверена, что мне на самом деле этого хотелось.

–– Именно неуверенность, приправленная чувством вины, и препятствует исполнению наших самых заветных желаний, – с сожалением резюмировал магистр. – Но это так, к слову, – поспешно добавил он.

Я тотчас вспомнила, как эта особа бесстыдно висла на Игорёше, играя на его самых низменных инстинктах, и все мои сомнения сразу как рукой сняло.

–– Вообще-то я нисколько не раскаиваюсь в содеянном и считаю, что моя месть оправданна и справедлива – поделом ей: пусть не зарится на чужое, – окончательно расхрабрилась я.

–– А почему объектом мести вы выбрали эту женщину, а не своего мужа? – поинтересовалась Глаша.

–– Знаете, у моей дочери Наты есть своя собственная теория по поводу представителей мужского пола. Она считает, что каждый из них может быть отнесен к одной из трёх выявленных ею категорий: «мужчина-сынок», «мужчина-отец» и «мужчина-самец». Так вот, мой Игорёша – наитипичнейший «сыночек». Такие как он женщин не обхаживают и не завоёвывают: это несвойственно их природе – они охотно уступают это право противоположному полу. Время от времени у них, как у капризных детей, бывают попытки продемонстрировать свою псевдо-самостоятельность, но стоит только предоставить их самим себе, позволив хлебнуть чуток свободы, как они, тут же опомнившись, в страхе цепляются за «мамочкину» юбку. Поэтому я убеждена, что инициатива исходила от этой «цапли», а никак не от Игорёши: он, скорее, жертва соблазна, чем соблазнитель. Хотя это его нисколько не оправдывает, но несколько смягчает его вину, – охотно объяснила я.