Сара Бреннан - Тропа ночи

Завтра начнется наш путь, и Роз вступит на него первой. Сегодня вечером ей ничего не грозит. А вот завтра – дело другое.

– Кто эта девочка? – спросила Лавиния голосом шершавым, как камни. – Она тебе очень-очень нравится?

– Это Розалинд, – гордо сообщил привидению Харви. – Я ее люблю.

Иногда мне и впрямь не терпелось узнать, как Харви относился к Роз, пока мы с ним были вместе.

Впрочем, какая разница? Теперь Роз для него лучше всех на свете. Она никогда не обрушивала на него никаких ужасов. Я его ранила – а она излечила. Она честна. Харви, наверное, теперь сам не понимает, что же он когда-то находил во мне.

«О, Ник», – с отчаянием подумала я. Если бы я увидела Ника, мне бы стало легче. Мне всегда становилось легче рядом с ним в те времена, когда боль от разрыва с Харви была еще свежа. Даже произнося его имя, я невольно улыбалась.

А теперь воспоминания о Нике не приносили утешения. Стоило подумать о нем, и в голову лезли мысли о том, какие страдания он сейчас претерпевает.

«Из-за тебя», – серебристым греческим хором пропели птицы у меня на плечах.

И тогда мои мысли в поисках утешения сами собой обратились к самым давним, к самым сладким воспоминаниям о доме.

Я бегу по извилистой тропинке, мимо желтого указателя, впереди меня ждет дом, а в нем – мой братец. При виде меня Эмброуз расплывается в широкой улыбке. Однажды на детской площадке я упала и ушиблась. По дороге домой тетя Хильда исцелила меня, но я все равно дрожала всем телом. Ввалилась в дверь, кинулась к братцу, крепко обняла его за пояс.

В тот день Эмброуз научил меня танцевать. Мы кружились в вальсе, он тихо напевал и озарял меня своей улыбкой. Я смеялась вместе с ним, чувствовала себя очень грациозной и очень взрослой и вскоре позабыла про боль.

Вот и теперь я отогнала холодные голоса, шепчущие на ухо, позабыла про тяжесть на плечах и вспомнила, как танцевала с братцем.

«Эмброуз, в какой бы уголок света тебя ни занесло, – подумала я, – надеюсь, что сейчас ты затеваешь какое-нибудь великолепное озорство».

Эмброуз Спеллман сидел в итальянском дворе за изящным кованым столиком напротив Пруденс Блэквуд и был вполне доволен жизнью. Флорентийский день изысканнейшим образом перетекал в ночь, тень собора Дуомо на булыжной мостовой вытягивалась все длиннее. Над головой парили мраморные стены базилики, отливавшие зеленью и нежнейшим розовым румянцем, как внутренние створки морской раковины. Здание было прекрасно. Готические шпили и арки походили на конфетки, увековеченные в камне. Словно маленькая девочка построила на морском берегу песочный дворец и украсила его ракушками, просто чтобы воплотить свое фантастическое представление о том, как должен выглядеть ракушечный дворец.

А если смотреть на Пруденс, становилось еще лучше. Ее высветленные волосы отливали белизной, словно тень величественного купола. Они неудержимо притягивали взгляд, и, единожды зацепившись, ты уже не мог его отвести – восхищенно любовался безукоризненными очертаниями ее лица и веселой сумасшедшинкой в глазах. Так бывает, когда видишь красивую девушку, а потом замечаешь, как она вытаскивает из ножен жертвенный кинжал. На первый взгляд прекрасно, на второй – волшебно.

Эмброуз спросил у Пруденс самым ласковым голосом:

– О чем задумалась?

– О кровавой мести, – был ответ.

Эмброуз спрятал улыбку за позолоченным ободком бокала:

– Ну конечно.

Он отпил глоток шампанского, и рот наполнился свежим весенним ароматом распускающихся бутонов, обещающим пышное цветение.

Внезапно в темнеющем дворе на булыжную мостовую дождем посыпались блестящие шарики всех цветов радуги. Бирюзовые и алые, золотые и серебряные, они скакали по камням, как мыльные пузыри, но не лопались. Люди сочли это всего лишь пластиковым развлечением для туристов. Но Эмброуз и Пруденс понимали: это магические послания.

Но среди них не было одного – того, которого они ждали. Оно еще не пришло.

Эмброуз проводил блестящие шарики нежной улыбкой, подумав о ком-то другом – таком же маленьком и ярком.

– А ты… о чем… задумался? – спросила Пруденс. Ее голос слегка поскрипывал, словно она не привыкла к простым радостям жизни и не была уверена, правильно ли реагирует на них.

В Церкви ночи под руководством отца Блэквуда на долю Пруденс выпадало не так уж много радостей жизни. Теперь все может пойти иначе. Если они отыщут ее отца.