Юлия Диппель - За Золотым мостом

– Как думаешь, сколько ты еще выдержишь?

Вновь раздался тот жуткий смех, но на этот раз он был слабее из-за сбившегося дыхания.

– А я уже и забыл, как я вас, золотых воинов, терпеть не могу.

Слова незнакомца заставили моего отца застыть. Его лицо превратилось в злобную гримасу. Он ударил. Ударил с такой силой, что его волосы, обычно аккуратно уложенные по пробору, теперь растрепались в разные стороны.

– Кто тебя прислал? – прокричал он, пока его кулаки колотили незнакомца. На его светлую рубашку брызнула кровь. Мне пришлось закрыть глаза, потому что я не выносила этого зрелища. Как мой отец мог настолько потерять самообладание?

Между ударами голос незнакомца внезапно пронзил подвал:

– Убирайся!

Звучание одного единственного слова пробралось под мою кожу с силой, которой я не знала до этого. Ползущее щекочущее чувство было настолько мучительным, что мне тут же захотелось кататься по полу, лишь бы унять его.

Внезапно все стихло.

– Убирайся! – повторил незнакомец. – И возвращайся, когда будешь готов выслушать меня.

Между деревянными рейками я увидела, как мой отец развернулся и покинул помещение. Вдруг осознание пронзило меня, словно гром среди ясного неба. Этот мужчина был таким же, как мы. И он использовал силу слова с такой точностью, которая вывернула все мое нутро наизнанку. Даже мне пришлось сопротивляться желанию подчиниться его приказу, хотя эта сила была направлена на другого человека.

Теперь, когда мой отец ушел, в подвале повисла гнетущая тишина. Это была такая тишина, которую могло сотворить только одиночество. Но, по глупому стечению обстоятельств, незнакомец был не один. Внезапно мое дыхание стало невероятно громким. Я вторглась сюда и, на самом деле, мне следовало уйти как можно скорее. Но все равно у меня не получалось оторвать взгляда от незнакомца, который, казалось, был живым воплощением ответов на все мои вопросы. Он неподвижно повис на своих цепях. Голова чужака покоилась на его груди, и лишь едва заметные движения грудной клетки при дыхании говорили о том, что он еще жив. А потом его тело на мгновение застыло. Незнакомец поднял свою голову, слегка повернул ее и прислушался.

Теперь я могла немного разглядеть часть его лица. Энергично вздернутая бровь, на которой запеклась кровь. Длинные ресницы на прикрытых веках, острые скулы и… полуулыбка.

– Я знаю, что ты здесь, – сказал он тихо. Внезапно незнакомец распахнул свои темные, почти черные глаза. В них сверкали золотые пятна, будто зрачки были сделаны из кусочков тлеющего угля.

Невозможно! Я находилась в тени, спрятанная за бочками, бутылками и полками. И я не издала ни звука. Как же он увидел меня? Или он блефовал?

– Покажись! – приказал пленник, и мои руки будто сами по себе коснулись деревянных досок, словно пытаясь опрокинуть полку. Я почувствовала силу, которая была в его словах, и ощутила противное шевеление под моей кожей. Нет, нет, нет…

«Туман и яркий свет луны —

Маленький шаг в звездную ночь…»

В панике я цеплялась за мелодию, которая так часто спасала меня и как минимум частично возвращала мне контроль над действиями. С большим трудом мне удалось засунуть руки в карманы. Мысленно я продолжала настойчиво петь, и мне в действительности удалось сделать шаг назад. По дурацкому стечению обстоятельств, я наступила на подушку, потеряла равновесие и упала. Моя голова обо что-то ударилась, и дикий грохот выдал, в конце концов, мое присутствие. Это была коробка для карандашей Мо. С трудом удержавшись от ругательства, я схватила ее и убежала.

Ужин был настоящей пыткой. Мо рисовал рядом со своей тарелкой. Он был на седьмом небе от счастья, когда я принесла обратно его карандаши. Анни сидела рядом с Мо. Она была в отличном расположении духа и тараторила без перебоя, заваливая Ника и Адама вопросами про охоту на перевертыша хаоса. Мой отец переодел рубашку и вел себя так, будто ничего не произошло. Кроме того, он выглядел непривычно бледным и обессиленным.

Последующая ночь была еще хуже, чем ужин, потому что мне потребовалась вечность, чтобы заснуть. Я часами таращилась на дверь моего стенного шкафа, забаррикадированную стулом, и убеждала себя в том, что это было сделано лишь затем, чтобы никто не смог проникнуть в мою комнату через этот жуткий потайной ход, пока я сплю. Но, честно говоря, дело было в том, что я все еще слышала в голове голос незнакомца, который приказывал мне показаться.