Оксана Алексеева: Древнее зло в кресле босса

И быстро сбежала в кабинет – наверное, очень опасалась невольно начать обсуждать характер босса.

В тот вечер меня даже уборка не успокоила. Мне было обидно – откровенно обидно. И сразу все размышления матери о статусах вспомнились. «Большим людям» плевать, что ты выполняешь работу идеально, плевать, что тебя можно назначать образцом аккуратности, для них уборщица – мебель. Не вызывающая даже раздражения – просто табуретка, которая попала в поле зрения. Теперь и сплетни среди моих коллег не казались преувеличенными, они часто говорили, что директор с нам подобными не церемонится. Припомнились и эпитеты, которые приписывали боссу – теперь я уже не сомневалась, что он младшего юриста перед увольнением назвал дебилом, а рабочих фабрики неизменно кличет «моими личными рабами».

Сейчас мне даже хотелось, чтобы из съемки этот кадр не вырезали – пусть зрители увидят, каков на самом деле владелец мармеладной фабрики. Да, он умен и предприимчив, вон как производство всего за пару лет развернул, но это не дает ему права быть таким козлом! Слезы обиды то и дело наворачивались, я, кажется, никогда еще не испытывала такой ненависти к конкретному человеку. И очень хотелось отомстить. Может, пыль на его столе не вытереть? Черт, нет, так я только себе отомщу, а этот засранец даже не заметит. Сразу видно, что мы с ним разные ветви эволюции – во всем проявляется! Да я физически не смогла бы отрезать скотч так криво, как делает он, будто зубами его отрывает. Но отомщу – на этот раз не буду перед уходом выравнивать край скотча, пусть подавится.

Уверена, мы – люди – все в чем-то похожи. Незаметные уборщицы эту похожесть часто замечают, вынужденные сталкиваться с самыми тайными проявлениями человеческих натур. Например, секретарь Ирина Ивановна, прекрасная молодая женщина, ест много конфет – ее урна всегда заполнена фантиками. То ли она таким образом стресс снимает, то ли взяла на себя миссию делать выручку всем столичным стоматологам. А вот замдиректора по закупкам, – большой чистюля и обожает своих внуков: у него везде можно обнаружить фотографии двух смеющихся мальчишек, очень на него похожих. Или юристы – о, юристы представляют собой особый тип людей – кичатся своими дипломами: там, где у других сотрудников висят фото жены или детей, у юристов размещены заламинированные дипломы. В отделе айтишников всегда хаос, а все полки забиты истрепанными справочниками. У замдиректора по рекламе в кабинете зачем-то хранится клюшка для гольфа, а начальница отдела кадров часто забывает выключать на ночь компьютер – и если при протирании пыли случайно дернуть мышку, то увидишь неизменное: она двадцатилетней давности на фоне моря. Должно быть, самый яркий кадр ее биографии или желание самой себе напомнить, какой красавицей она была. Все мы похожи тем, что ищем способ на секунду отвлечься от работы и, глянув в нужную сторону, напомнить себе о каком-то приятном эпизоде в жизни или достижении, ради которого и продолжаем рвать и метать. Если в каком-то месте мы проводим восемь часов ежедневно, то само это место неуловимо меняется – да хотя бы канцелярия становится не такой, как у остальных.

После неприятного инцидента я невольно отметила странность: кабинет генерального директора был начисто лишен личных тайн. Вообще ничего не говорило о его наклонностях, хобби или обычных предпочтениях: все слишком офисное, «закупочное», недешевое, но и не подчеркнуто дорогое. Через три смены это начало вызывать во мне любопытство, потому я не только навела уборку, но и просмотрела содержание всех шкафов – ни единой художественной книги, как ни единого справочника, ни даже папки с внутренней документацией, только то, что лежало на столе для подписи или просматривалось прямо сегодня. Я не настаиваю, что любой человек обязан в рабочее время перечитывать любимый детектив… но тем не менее, у всех остальных хоть что-то находилось. Не было здесь и запаса свежих рубашек, как у всех замдиректоров, ни единого фотоснимка – последнее я списала на то, что богатый и влиятельный человек может опасаться афишировать лица родных. Но как объяснить, что он не обзавелся компьютером? Неужели не возникает перед ним задач, которые решаются с помощью хотя бы ноутбука? Единственное, что в его кабинете вообще выдавало присутствие жизни, – постоянный бардак на рабочем месте, как если бы Григорий Алексеевич обожал швыряться ручками и дыроколами, а о существовании блюдца под кружку с кофе не подозревал – и с особым удовольствием печатал коричневые кружочки на светлой поверхности. Это бы ничего, но я ведь видела: иногда следы попадали и на документы! Разумеется, в отделах ему замечание на этот счет не сделают, но как же меня саму раздражали подобные натуры!