Екатерина Оленева - Ангелы не умирают

Я решил действовать так же, как она. Продолжив обсуждение волнующей меня темы с того момента, на котором закончил:

– Что, по-твоему, мне следует сделать? Убийство выбранной тобой наследницы исключается полностью.

Синтия вздохнула:

– Что ж? Если ты не хочешь её убивать, тогда после свадьбы заставишь переписать состояние на тебя, а потом с ней разведёшься. Тогда все нити управления будут в наших руках. А ей, если уж это так для тебя важно, выделишь долю содержания, какую сочтёшь нужной.

Со стороны Синтии это было большой уступкой.

– А существует ли вариант, при котором я вообще не женюсь на этой девочке?

– Нет. Ты нужен мне с деньгами Элленджайтов.

В общем-то Синтия одной фразой сказала всё самое важное.

Добавить или убавить нечего.

Огонь угас, лишь тихо пощёлкивали прогоревшие угольки в камине, переливаясь красным.

За окном продолжал выть ветер.

Я поднялся.

– Ты куда? – нахмурилась Синтия.

– К своей невесте, сестрёнка. Заждалась она меня уже, бедняжка. Рассвет скоро.

Синтия успела поймать мою руку и заглянула мне в глаза:

– Но ты же вернёшься? Мы ещё увидимся?

Мне хотелось сказать гадость, ранить её словами. Но к чему это, если мы оба знаем, что будет дальше?

– Я позвоню.

Поцеловавшись, мы простились.

Метель и не думала униматься.

Через наваливший снег внедорожник проходил с трудом.

В прошлом веке зимой Кристалл-холл превращался в феодальный замок, где мы жили, как на острове, изредка выбираясь в город: слуги – за припасами, господа – в поиске развлечений.

При современном уровне коммуникаций передвижения сделались проще. Нужно будет найти дорожную компанию, согласную отвечать за порядок на это участке дороги и – катайся туда-сюда в удовольствие.

Машина с обогревателем – это не карета с горячими углями в жаровнях. В ней не замёрзнешь.

Но с другой стороны нестись верхом на взмыленном скакуне, проявляя искусство лихого наездника требовало характера и хорошей физической формы, а для того, чтобы крутить руль и нажимать на педали не требовалось ни того, ни другого.

В 21 веке комфорт убивал в человеке очень много. Люди сделались в чём-то слабее и инертнее. Или просто я становлюсь дрюзгой, словно замшелый викторианский старичок?

Телефон ожил, засветившись и завибрировав.

Звонила Катрин.

На панели дисплея светилось шесть вызовов от неё.

А с учетом того, что она, крайне боясь показаться навязчивой, старалась вообще мне не звонить, это было очень много.

Шесть вызовов за ночь.

На сердце легла тень. Мы не очень хорошо простились, я ушёл, заставив девушку волноваться. И вместо того, чтобы лечь спать, она сидела и придумывала всякие ужасы про то, как мне было плохо. И это в том время как мне, как раз, было сказочно хорошо.

Настолько хорошо, что на какое-то время я вообще забыл о существовании Катрин Клойс.

И для неё, очень может быть, стало бы лучше, если бы вообще не вспоминал?

Седьмой вызов постигла участь первых шести – я на него не ответил.

Ударив по тормозам, заглушил мотор и вышел из машины покурить.

Прислонившись спиной к машине, запрокинул голову в надежде увидеть звездное небо, но вместо звёзд курилась наверху какая-то вихревая муть и ближе к земле рассыпалась белым просом.

Под сильными порывами ветра сигарета быстро прогорела, хватило лишь на пару затяжек, и я потянулся за второй.

Я думал, что, когда останусь один, начну всё обдумывать, эмоционально переживать, а в голове было пусто.

Я не знал, верю ли я рассказу Синтии.

С одной стороны, все эти бредни про ангелов и демонов меня не интересовали. Я вообще не верил в мистику. Хотя большинству моих знакомых по прошлой жизни это казалось странным, им-то само существование таких, как я, способных не умирать, слышать чужие мысли и передвигать предметы взглядом казалось откровением свыше.

Я считал (и продолжаю считать) что это проявление какой-то энергии.

В 19 веке многое из того, что составляет будничную повседневность современного человека воспринялось бы как магия чистой воды, а вот и нет – наука.

И тому, что мы, Элленджайты, такие, какие есть, наверняка тоже найдётся объяснение. Научное.

Но вот как объяснить научно долгожитие и вечную молодость Синтии я не знал.

Как и не находил рационального объяснения для объяснения собственного воскрешения.

Приходилось верить. Да и меня всё это, выражаясь современным языком, не парило. Если начну рефлексировать жить дальше станет очень сложно. Не проще ли принять всё, как есть, а на всё остальное, по рецепту старины Ральфа – наплевать.