Игорь Ташин - Колыбель за дверью

Наташе, похоже, стало неловко за свои вопросы, но Картузов, заметив это, постарался её успокоить:

– Да вы не смущайтесь, Наташа, я своей работы не стыжусь. «Стыдной» работы вообще не бывает, если она не несёт людям зла. В конце концов, не место красит человека. Вот сменщик мой – замечательный парень, кстати – студент университета, будущий юрист… Сейчас мы чайку заварим свежего.

Разговаривая, Картузов ловко наполнил электрочайник покупной водой из канистры, засыпал в заварочник три ложки с горкой цейлонского чая из жестяной банки, выставил на небольшой столик тарелку с печеньем, сахар и чашки.

Наташа с интересом разглядывала стеллажи с рядами кассет, карточки с аннотациями к фильмам, плакаты, стенды с объявлениями о новинках уже поступивших и ожидаемых. Прокат был сделан добротно, уютно и дорого. Хозяева даже обустроили крохотный туалет с раковиной и на микроволнушку с чайником для приёмщиков денег не пожалели.

– Хорошо тут у вас, спокойно, чисто, – заметила она. – Только скучновато, наверное, да?

– Да как вам сказать, – улыбнулся Картузов. – Человеку мыслящему скучно не бывает. Я очень люблю читать, общаться с разными людьми, наблюдать характеры. Тут этого вволю. Да и посетителей немало. Сейчас утро, а вот уже часов с двенадцати плотно пойдут, к вечеру даже очередь будет.

– А что читаете сейчас?

– Я не оригинален. Короля Лира пытаюсь переосмыслить в очередной раз. «Плохие, стало быть, не так уж плохи, когда есть хуже. Кто не хуже всех, ещё хорош», – процитировал Картузов.

– Хороший вы, Максим, человек, – серьёзно сказала Наташа. – Я думаю так, правда.

Максим смутился и понял, что краснеет. Он всегда очень неловко себя чувствовал, если его начинали хвалить. А Наташин лёгкий акцент, слегка протяжный говор и такие милые огрехи расстановки слов в предложениях, приводили его в волнение, и сердце начинало чаще биться, напоминая о своём присутствии.

– Вы меня плохо знаете, Наташа. У меня много недостатков, с которыми даже самому мириться сложно.

– А вы не миритесь. Вы прячьте их в шкаф, а потом на помойку! – рассмеялась Наташа.

– А ведь вы правы, – задумчиво отвечал Картузов. – Там им самое место. На помойке в мусорном контейнере.

– Вот видите, Максим, как решение найти просто. Главное – желание. Вы расскажите о себе немного, да?

Картузов, тем временем, разлил заварившийся чай и они сели с Наташей за столик друг против друга. Ему стало удивительно хорошо рядом с этой девушкой, как не было уже давным-давно. Она была очень непосредственна, не пыталась кокетничать, «казаться» и «выглядеть», а просто вела себя естественно, как дышала, и от этого веяло старым добрым другом.

– Да жизнь моя обычна, тривиальна и скучна, если хотите. Пошёл по папиному пути – окончил ЛГУ и стал словесником. Преподавал в школе. Потом, в силу обстоятельств, из школы ушёл, а тут и плоды перестройки дозрели: страна распалась, пришла другая формация, для которой люди – мусор. Хваткие рвут своё, а я стою в стороне и наблюдаю.

– Говорите вы ёмко, Максим, но слова не вытянешь из вас! – улыбнулась Наташа. – А жена ваша кто? Тоже, учитель?

Картузову стало неуютно. Воспоминания опыта своей семейной жизни всегда вызывали у него досаду.

– Жена… была учительницей, да. Через год ушла к другому. Вторая жена – врач – студентка; как выяснилось, ей нужна была лишь прописка в Ленинграде и площадь. Тоже полтора года и финал: получила распределение в ленинградскую поликлинику и пошла своей дорогой. И, наконец, была жена-проводница: с ней мы мало понимали друг друга – как она случилась моей женой, понять не дано. Проводница, через год покинула, немного обескровив. Вот таково моё резюме в браке, Наташа. На трёх жён три с половиной года семейного стажа, – пошутил Максим. – Сейчас один. Ребёнком жёны меня одарить не сподобились. Папа умер, а маму я не знал совсем – видно это проклятье рода такое, что от наших мужчин жёны уходят.

Картузов сам не ожидал от себя подобной откровенности. Мог бы просто отшутиться или обойти вопрос, сказав – «да, учительница, как вы догадались?», что, по сути, не было бы ложью. Однако Наташе он не мог так ответить. Вот не мог и всё тут, без всяких психоанализов.

– Вы простите, Максим, я не предполагала, что всё так печально,.. в жизнь вашу полезла… – Наташа сочувственно смотрела, не отводя своих синих глаз, а Картузов тонул в них, не взывая о помощи и осознавая свою погибель.

– А почему вы решили, что я женат, Наташа? – спросил Картузов, чтобы соскочить со щекотливой темы.