Юлия Миланес - Про Перес и Бандюшко

– Обижают труженика! – испуганно заскулил Бандюшко. – Я теперь главный добытчик!

– Он теперь главный добытчик, – глухо произнес Валерий Михайлович.

– Я не знаю, кто из вас главный добытчик, – воскликнула я, – но валяться в своей постели не позволю!

Бандюшко с собакой поплелись в ванную комнату и с обиженным видом уселись на приступке. Вскоре оттуда донеслось какое-то бормотание. Мы с Перес подошли к двери ванной и прислушались.

– Подумать только! – говорил Бандюшко вечно смеющейся собаке. – Я теперь большой начальник в Северном городе!

Пес радостно взлаял.

– А ведь я – простой деревенский тролль, без образования и связей!

Пес снова радостно взлаял.

– Вот чего мне не хватало! – продолжал аферист. – Простора!

Мы с Перес, удивленные, отошли от двери.

– Не к добру это, – шепнула мне Перес, – когда тролль исповедуется ездовой собаке…

***

Мне, конечно, было интересно узнать, что же произошло в бизнес-центре, но Валерий Михайлович на все вопросы отвечал невнятно и односложно.

Тогда я сбегала в магазин, приготовила вкусный ужин и накрыла на стол. Сегодня у нас все были сыты, даже вечно смеющаяся собака под конец застолья едва держала вилку и нож в лапах.

Тролли быстро заснули: Бандюшко на топчане, Перес на моей подушке.

И тогда Человек пересказал мне события своего тяжелого дня.

– Надо увольняться, – расстроенно проговорила я. – Ты сядешь в тюрьму, а Бандюшко и главный инженер выйдут сухими из воды: о существовании троллей людям ничего не известно, а главный инженер лично денег от арендаторов не брал – ничего не докажешь.

– Уголовка по мне плачет, – согласился Валерий Михайлович.

– Надо как-то перетерпеть, пока я сдам свою квартиру, – задумчиво произнесла я. – А потом – срочно увольняться!

– Трехкомнатную квартиру не сдать, – грустно заметил Человек. – Слишком дорого, нет желающих.

– Придется сдавать каждую комнату отдельно, – ужаснулась я. – Представляю, во что превратится квартира после!

Валерий Михайлович опять понурил голову.

– Ничего-ничего, – я ласково погладила его по руке. – Переживем!

***

Наш разговор прервал неистовый лай собаки.

– Что?! Где?! – подскочила Перес.

– Тревога! – вскричал Бандюшко. – В доме чужие тролли!

Я включила свет в столовой: вечно смеющийся пес облаивал обеденный стол. Там, верхом на яблочном пироге, сидела незнакомая молодая троллиха – с куском яблока во рту и круглыми от ужаса глазами.

Незнакомая – это я погорячилась. Я-то сразу признала ее по густой черной шерсти и фамильным ушам Илиаса Гвадалахарского – такие же были у Перес и Чучо.

– Спокойно! – сказала Перес. – Ребенок питается.

Перед нами была не кто иная, как ее младшая дочь Криста, до невозможности похожая на Чучо, только с небольшой челочкой и напомаженным зеленым гелем хвостом.

– Так и кондрашка хватит! – произнесла она, вытаскивая яблоко изо рта. – Предупреждать надо о собаках, мама!

– Все хорошо, доченька, – пробормотала Перес.

– А если бы я яблоком подавилась?

– Криста, а где же Зезе? – посмеиваясь, спросила я.

Зезе был единственным сыном Перес, они с Кристой были двойняшками.

– Вы и про Зезе знаете? – изумилась молодая троллиха. – Что здесь происходит? Почему люди о нас знают? – сурово спросила она мать.

И тут я поняла, что отношения Перес и Кристы совсем другие, нежели Перес и Чучо. У Кристы был другой характер.

– Долгая история, доченька, – смиренно прошепелявила Перес и попыталась свалить вину на старшую дочь: – Чучо нарушила конспирацию. Теперь это наши ездовые человеки.

Криста удивленно подняла брови и больше ничего не сказала на эту тему, только ответила мне:

– Зезе на Байкале, испытывает катера.

Бандюшко тоже имел вид смиренный и смущенный, потому что не знал, как представиться. В конце концов, он достал монокль с битым стеклом, вставил его в глаз и принял вид ученый и наглый одновременно.

– Как поживаешь, доченька? – снова смиренно прошепелявила Перес. – Как твой журнал «Купи все!»?

– Недавно участвовала в фотосессии для троллиного каталога косметики. – Криста вновь принялась за пирог, не обращая ни на кого внимания. – Начинаю карьеру модели сетевого маркетинга.

– Доченька, может, и мне работа найдется? – тихо спросила Перес. – А то с деньгами у нас совсем туго…

– А эти на что, спрашивается? – Криста презрительно кивнула в мою сторону и в сторону Валерия Михайловича.

Человек густо покраснел от стыда, а я – от гнева.