Эльвира Смелик - Ловцы чудовищ

Дверь захлопнулась, и Аня очутилась в кромешной темноте.

Первым чувством, которое она испытала, оказались не страх, не паника, а едкая досада.

Купилась, наивная дурочка!

Те, кто остался снаружи, наверняка уже подхихикивают и ждут, когда она завопит, кинется к двери, начнёт стенать и требовать, немедленно её выпустить.

Не дождутся!

Аня упрямо фыркнула и притопнула ногой.

Сейчас она усядется прямо на пол и будет молча сидеть, пока те, за дверью, сами не испугаются, подумав – а вдруг с одноклассницей действительно случилось что-то ужасное. Например, безвременно скончалась от разрыва сердца. И теперь на их не отягощённой мучениями совести висит тяжкий груз – Анькина загубленная жизнь.

Ну и кто тогда посмеётся?

Аня злорадно усмехнулась и тут же обречённо вздохнула.

Нет! Надо же было ей так глупо повестись!

Дополнительная алгебра закончилась. Аня в компании Куликовой и Плаксиной спускалась по лестнице к раздевалке. Опустевшая школа гоняла по этажам эхо каждого звука, создавала впечатление, что она не типовое, не слишком-то просторное здание, а дворец с переходами, залами и миллионом комнат или наполненная сокровищами огромная пещера. Всё стало гулким и каким-то загадочным, а снизу вдруг потянуло холодом и сыростью, словно там скрывалось начало подземного хода. Наверное, поэтому девчонки втроём, не сговариваясь, одновременно перегнулись через перила и заглянули под лестницу.

Неизведанной чёрной дырой зиял проём подвальной двери.

– Чего это открыто? – удивилась Соня Плаксина. – И нет никого.

Любопытная до всего без исключения Инесса Куликова уставилась во мрак.

– Девчонки, а вы хоть раз в подвале были?

Плаксина недоумённо пожала плечами.

– Чего я там забыла? Темно, сыро, грязно и пусто.

– Откуда ты знаешь, что пусто? Представь, сколько там места! Наверняка что-то есть.

– Что-то? Трубы и крысы! – Соня брезгливо сморщилась. – Ну, может, быть, ещё скелет сто лет назад заблудившегося сантехника. Сейчас как выскочит! – Плаксина многозначительно возвысила голос, взвыла и резко ухватила подружку за руку. – Отдай мой вантуз!

Инесса подпрыгнула и заорала:

– Дура совсем! Хватаешь. Так же заикой недолго сделать.

Соня в ответ только рассмеялась:

– Да ладно, Кулёчек! Прикольно ведь получилось.

Куликова подулась для вида, но расстраивалась, скорее всего, не от обиды, а оттого, что не сама придумала классную шуточку.

Аня прекрасно знала характеры подружек, знала, что девчонки никогда не упустят возможности над кем-нибудь приколоться и беззлобно поиздеваться. Даже друг над дружкой. Вот и надо было разворачиваться и топать своей дорогой. Так ведь нет! Понесло её истину восстанавливать.

– Разве нашей школе сто лет?

Плаксина опять пожала плечами, но на этот раз равнодушно:

– Без понятия. Я же так просто сказала. Но моя мама в ней училась.

– Ага. И моя, – поддакнула Куликова. – Может, и бабушка тоже. Хотя, нет. Бабушка, кажется, из деревни приехала. – Она спустилась на пару ступенек и вернулась к прежней теме: – Всё-таки интересно, что там?

– Говорю же, нет ничего! – отрезала Плаксина.

– Не может быть!

– Ой, да ладно!

Подружки распалились не на шутку. Они кололи друг друга ехидными взглядами, вызывающе усмехались. И, спрашивается, зачем понадобилось Ане вмешиваться в их разборки?

– Так чего вы спорите? Идите и посмотрите!

Девчонки разом уставились на говорившую.

– Щас! – коротко высказалась Плаксина.

– Там же темно! – разумно добавила Куликова.

– Ну и что? – продолжала приближать недобрую развязку Аня. – Вы чего, испугались?

– А ты не боишься? – Соня сощурилась недоверчиво.

Но, возможно, и не недоверчиво, а хитро, предчувствуя рождение нового розыгрыша.

– Чего бояться-то?! – опрометчиво расхрабрилась Аня. – Сама же утверждала, там пусто.

– Так, может, ты и посмотришь? – ехидно глянула Куликова. – Раз такая смелая.

– Ну и посмотрю.

А что оставалось делать? Пойти на попятную? Сказать, изображая снисходительность и брезгливость: «Да я что, с ума сошла? Лазить там по всякой грязи. Очень надо! Тем более мне вообще фиолетово, есть там что или нет»?

Но, какие физиономии ни корчи, с какими интонациями ни говори, одноклассницы-то воспримут отказ как признание в трусости. И начнут трепать, будто это не они первые испугались, а Ворожцова. А Анькина репутация не из тех, которых ничем не подмочишь.