Виктория Авеярд - Стеклянный меч

Падают еще несколько снарядов, но Кэл вбирает их силу и использует ее, чтобы подкрепить свое пламя. Это почти прекрасное зрелище – как его длинные руки сгибаются и поворачиваются, мерными движениями превращая хаос в щит.

Фарли тащит меня прочь. Она сильнее. Пламя защищает нас; я поворачиваюсь и вижу в сотне метров реку. А еще – Килорна и Шейда, которые, пригнувшись, ковыляют в сторону предполагаемой безопасности.

– Пошли, Мэра, – рычит Фарли, буквально волоча мое избитое, ослабевшее тело.

Несколько секунд я позволяю ей тащить себя. Мне слишком больно, чтобы думать. Но достаточно один раз оглянуться – и я понимаю, что она делает. Что заставляет делать меня.

– Я не уйду без него! – кричу я во второй раз за день.

– По-моему, он и сам отлично справляется, – говорит Фарли, и в ее синих глазах отражается пламя.

Когда-то я думала точно так же. Что Серебряные неуязвимы. Что они – боги во плоти, слишком могущественные, чтобы погибнуть. Но не далее чем сегодня утром я сама убила троих – Арвена, сильнорука Рамбоса и нимфа Озаноса. Возможно, еще несколько Серебряных погибли от молний. А они чуть не прикончили нас с Кэлом. Нам пришлось спасать друг друга на арене.

Теперь нужно сделать это еще раз.

Фарли крупнее, выше и сильнее, зато я проворнее. Даже оглушенная и полумертвая. Одна подсечка, один хорошо рассчитанный толчок – и она пятится и выпускает меня. Тем же движением я разворачиваюсь, вытянув руки и нащупывая в воздухе то, что мне нужно. В Наэрси гораздо меньше электричества, чем в Археоне или даже в Подпорах, но я не вытягиваю энергию, а создаю ее сама.

Вода, направляемая нимфами, бьется о пламя с мощью приливной волны. Почти вся она превращается в пар, но остатки падают сверху и прибивают высокие языки огня. Я отвечаю ударом электричества, целясь в сталкивающиеся в воздухе стихии. Серебряный легион марширует, устремляясь к нам. Наконец-то скованных Красных отогнали назад, за спины солдат. Мэйвен приближается. Он никому не позволит затормозить себя.

Но его солдаты вместо открытого пространства обнаруживают мои молнии, а за ними из пепла поднимается пламя Кэла.

– Медленно отходи, – говорит Кэл, указывая свободной рукой.

Я подражаю его мерным движениям, стараясь не отводить взгляда от приближающегося рока. Мы чередуемся, прикрывая друг друга. Когда гаснет пламя Кэла, вспыхивают мои молнии, и наоборот. Вдвоем у нас есть шанс.

Кэл коротко отдает приказы: когда сделать шаг, когда создать заслон, когда отпустить. Я никогда еще не видела его таким измученным: на бледной коже отчетливо выделяются темно-синие вены, под глазами залегли серые круги. Я знаю, что, наверное, выгляжу еще хуже. Но заданный им ритм не позволяет нам выложиться полностью – мы успеваем немножко восстановиться ровно к тому моменту, когда нуждаемся в этом.

– Еще чуть-чуть, – говорит Фарли – ее голос эхом доносится из-за спины.

Но она не бежит. Фарли остается с нами, хотя она – обыкновенный человек. «Она гораздо смелее, чем я думала».

– Чуть-чуть – и что? – спрашиваю я сквозь зубы, швыряя в воздух очередную электрическую сетку.

Несмотря на команду Кэла, я сбавляю темп, и сквозь мою защиту пролетает обломок. Он падает в нескольких шагах от меня и рассыпается в пыль. Времени у нас осталось немного.

Но и у Мэйвена тоже.

Я чую запах реки – и океана. Резкий, соленый, он манит, но что будет дальше – я понятия не имею. Знаю лишь, что, по мнению Фарли и Шейда, вода спасет нас от Мэйвена. Но, оглянувшись, я вижу только улицу, которая обрывается прямо над рекой. Фарли стоит и ждет, и ее короткие волосы шевелятся на горячем ветру. «Прыгайте», – произносит она одними губами, прежде чем соскочить с края разбитой мостовой.

«Что такое? Мы должны броситься в бездну?»

– Она хочет, чтобы мы прыгнули! – кричу я Кэлу, повернувшись к нему как раз вовремя, чтобы подкрепить своей молнией стену огня.

Он что-то бормочет в знак согласия, слишком сосредоточенный, чтобы говорить. Как и мои молнии, его огонь слабеет и редеет. Сквозь алую завесу уже видны солдаты на другой стороне. Пляшущие языки пламени искажают их черты, превращая глаза в горящие угли, рты в оскаленные пасти, людей в демонов.

Один из них подходит к стене огня – так близко, что он неминуемо должен сгореть. Но он не горит. Пламя раздвигается перед ним, как занавеска.

Только один человек на это способен.

Мэйвен стряхивает угли со своего дурацкого плаща. Шелк превращается в пепел, но доспехи остаются целыми. У него еще хватает наглости улыбаться.