Виктория Эл - Зови меня Шинигами. Дикая охота

Что? Что? Что?

В груди тоненько задрожала необъяснимая тревога. Опять сердце бухает, и спина намокла от пота. Отчего-то подумалось, будто в тот таинственный промежуток времени случилось ужасное.

Интуиция? Или возвращаются воспоминания?

Образы ещё не оформились – не ухватишь, не разберёшь. Но от них уже не по себе. Страх накатывает, а, может, слабость. Возвращаться надо скорее.

Тропинка мелькала под ногами. Роща, свежая зелень, белые стволы берёз, а вот храм, самый настоящий, с золочёными куполами. Над дверями – барельефы ангелов. Застыли неподвижно и смотрят пустыми глазами. Один – прямо перед собой. А у другого голова чуть наклонена. Уставился на Киру.

Всё равно же слеп. Всё равно же не видишь. Да и не существуешь ты. Не живой. Что там под светлой краской? Штукатурка, бетон, глина?

Кира его тоже не видит, пелена перед глазами, и с каждым мгновением она всё гуще – опутала, подхватила, поволокла.

Ну ведь уверяли же, что всё закончилось! Что никаких странных приступов теперь. И опять?

Наверное, пора привыкнуть – отключилась в одном месте, очнулась совсем в другом. Сейчас, для разнообразия, в машине «Скорой помощи». Немного потряхивает, мотор тарахтит, потолок низко, и стены на расстоянии вытянутой руки, а рядом женщина в голубой с белыми полосками униформе.

– А-а, очухалась. Как зовут?

– Кира.

– А фамилия?

– Ратманова.

Проверку на вменяемость прошла, память не отшибло окончательно. А ещё она убедилась: это был обычный обморок. Никаких полётов к свету в серебряном луче.

Врачиха тоже довольна, заметно по лицу и большим чуть навыкате глазам. Ещё у неё пухлые щёки, светлые волосы, забранные в хвост и мягкий хоть и низковатый голос. Такая вся домашняя, сразу возникают мысли о воспитательнице детского сада или мамаше большого семейства. Киру успокаивает её вид и добродушная наставительная болтовня.

– Ты лежи, лежи, не дёргайся. Сейчас-то чего подниматься? И больше не разгуливай одна. Если не до конца оправилась. После родов. Наверное, ещё и гемоглобин пониженный. Бледная такая.

Гемоглобин? Какой гемоглобин? Когда у Киры от одной фразы опять всё поплыло перед глазами.

– После родов? – с трудом проговорила она.

Или не проговорила? Только хотела. Потому что врачиха точно не услышала, тарахтела дальше.

– Когда родила? Месяц назад? Или меньше? – спрашивала и не дожидалась ответов.

Да Кира и не ответила бы. Она по-прежнему плыла в тумане какого-то нереального мира, соображалось плохо. Чужие слова пробивались к ней с трудом и потому теряли смысл ещё где-то на подходе, звучали, но не воспринимались.

– Точнее, не совсем родила. Кесарили, да? По шву сразу видно.

Шву?

Неосознанным движением Кира одёрнула кофту.

Она думала, что это след от удара кинжалом, странно ровный и низкий, но… Откуда ж ей знать, как должен правильно выглядеть шрам от ножевой раны в живот? Но тот, скорее всего давно зажил и бесследно исчез под воздействием исцеляющей магической силы, а это совсем-совсем другое. Совсем…

Предстать сумасшедшей и спросить прямо: «А вы точно знаете, что шов именно от подобной операции? От кесарева сечения. Вы уверены? Уверены на сто процентов?» Но услышать в ответ твёрдое «да» так страшно. С сомнениями спокойней. Как ни странно, в данной ситуации – гораздо спокойней. Но Кира всё-таки спросила, хотя и совсем про другое.

– А куда вы меня везёте?

Врачиха откликнулась охотно.

– Думаю, самое лучшее – в городскую больницу. В гинекологию.

– Может, не надо? Я уже в порядке. Я бы лучше домой.

Но врачиха снисходительно хмыкнула.

– А как я потом объяснять буду, куда я по дороге больного дела? Мы ведь не такси всё-таки – по домам развозить. А если тебе опять плохо станет? – И категорично отрезала: – Нет уж. В больницу. Там осмотрят, как следует, анализы возьмут. Мало ли. Мы ведь тебя из храма забрали. Я батюшке пообещала, что с тобой всё хорошо будет. А ты из больницы родным позвонишь. Пусть кто-нибудь за тобой придёт.

Позвонила Кира, конечно, папе, стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее и беззаботнее, попросила приехать.

– Куда?

Она назвала адрес, а потом хочешь не хочешь пришлось добавить:

– Это городская больница.

Папа услышал про больницу и испугался. Кира даже по тишине определила, воцарившейся в телефоне, торопливо забормотала:

– Ты не волнуйся. Я цела и здорова. Со мной всё в порядке. Абсолютно всё в порядке.