Екатерина Соболь - Опасное наследство

– Ни за что.

– Ты хочешь, чтобы она ожила, или нет? Лишние руки мне пригодятся. – Он хохотнул. – Даже такие кривые, как у тебя. Ну же, вставай. Принеси хоть немного пользы.

– Мня стошнит.

– В тебе нет ничего, кроме раствора. Я это переживу.

– Ты мрзкий, – простонал я, но все же встал. Чем быстрее пойдет дело, тем быстрее он и меня оживит. – Чго делать?

Под белесым светом лампы ирландка выглядела тихо и мирно. Гримаса отчаяния, которая была у нее на лице перед смертью, разгладилась. Она казалась почти красивой: юное, спокойное лицо.

– Надави на плечи как можно сильнее. Держи ее на месте, – скомандовал Бен и показал на пугающую трубку, из которой пучком торчали железные ниточки. – С помощью вот этого электрода я запускаю сердце. Обычно это финальная стадия работы: прикладываешь к груди и пускаешь разряд электричества. Каким-то образом работает! Думаю, я значительно опередил свое время. – Он любовно погладил жуткую машину. – Только умоляю, держи руки подальше от провода. Ты еще мокрый, а вода отлично проводит электричество и может тебя прикончить.

Совсем за дурака он меня считает. Только что говорил, что электричество возвращает жизнь, а теперь, видите ли, может убить! Ерунда какая-то. Но руки я все же передвинул подальше.

Бен бесцеремонно расстегнул на ирландке рубашку. Я охнул, а он уже начал раскручивать ручку непонятного аппарата, к которому шел провод. Бен крутил все быстрее, и наконец внутри аппарата что-то затрещало. Бен быстро схватил провод и приложил к голой полоске кожи на груди ирландки.

Вот тут я понял, зачем он сказал мне держать крепко. Тело дернулось, я отпрянул, вскрикнул и тут же сорвал себе голос, а тело упало на стол, такое же неподвижное, как было.

– Я же сказал, держи! – взвыл Бен. – Что ты за ассистент?!

– Я тбе не ассистент! Она зшвлилась!

– Потому что я ударил ее током! – крикнул он и тут же успокоился. – Ладно, Джонни, нельзя требовать многого от человека с таким мозгом, как у тебя. Просто держи и не выпускай.

– Ты сам скзал, что мой мозг не пстрадал, – огрызнулся я, изо всех сил прижимая ирландку к столу.

– Думаю, научное объяснение состоит в том, что там нечему было страдать.

Бен опять раскрутил ручку аппарата и приложил провод к коже. На этот раз я руки не разжал, хотя от страха мне хотелось завыть. Тело выгнулось дугой, но больше ничего не произошло. На третий раз – то же самое. Бен устало отложил провод.

– Нет. У меня была теория, что воздействие электричества на тело сразу после смерти вызовет возобновление сердечных сокращений, но… То ли мы все равно упустили время, то ли генератор недостаточно мощный, то ли она потеряла слишком много крови. – Еще пару секунд он грустил, а потом глаза за стеклышками загорелись интересом. – Остается вернуть ее тем способом, который у меня уже получался. С твоей помощью все будет гораздо быстрее! И ты будешь сохраннее, если посидишь тут вместо того, чтобы где-то шляться.

Я открыл рот, чтобы возразить, но промолчал. В реке я чувствовал себя таким одиноким, и по сравнению с этим заниматься хоть каким-то делом в компании живого человека казалось неплохой идеей. К тому же Бен так забавно суетился и с такой гордостью бормотал о своем научном прорыве, что я сказал:

– Делаю тбе одлжение.

– Ну спасибо. Ты весь мокрый, переодеться не хочешь? Серьезно, зачем ты мылся? Ты не потеешь, тебе это больше не нужно.

Вот уж радость! Я вспомнил мучения с застегиванием пуговиц и помотал головой. Буду ходить мокрым. Надеюсь, простудой заболеть мне теперь не суждено.

Следующие несколько часов были, пожалуй, самыми интересными и самыми ужасными в моей жизни. Помощи от меня было немного – подавал Бену какие-то таинственные предметы, держал то или другое, несколько раз поправил ему пенсне, когда оно начало съезжать, а руки у него были заняты. И все же я был так сосредоточен, что печалиться стало некогда, особенно когда увидел, что представляет собой человеческое тело изнутри.

Неприкрытая правда жизни поразила меня в самое сердце. Мне должно было стать жутко, но в моем плачевном положении все эти неприглядного вида органы показались мне завораживающими. Как странно, что благодаря им человек ходит, чувствует, может, даже любит кого-то! Все органы были неподвижны, но, когда Бен с помощью каких-то устрашающих трубок тут и там влил в сосуды прозрачный раствор, разбавив тем самым кровь, внутреннее устройство тела стало выглядеть немного живее, словно увядающий сад, который полили.